– Ну как тут у тебя, Маклаков? – спросил комбат у заснеженного бойца в тулупе, лежавшего за щитком «максима».
– Всё путем, товарищ комбат, – просипел тот. – Час назад фриц постреливал, а теперь стих. Не иначе перекуривает.
– Ладно, давай бди, – комбат похлопал пулемётчика по плечу и, согнувшись, первым скользнул в неглубокий ход, позади сопели остальные. Вскоре ход сошел на нет и пересекся с промоиной.
– Здесь ползком, – обернулся капитан. Шурша снегом, поползли, через несколько минут скатились в бомбовую воронку, на дне которой лежали длинные лыжи с палками.
– Ячейка передового охранения, – паря ртом, приблизил капитан лицо к Удальцову. – Ребят, как вы приказали, я убрал.
– Добро, – шевельнул губами Удальцов.
Несколько минут все наблюдали за дальним концом поля с немецкими позициями на взгорке. Там по-прежнему свистел ветер, но поземка прекратилась, мороз крепчал.
– Ну что, Саша, давай, – толкнул Маклярский в бок напарника.
Тот молча надел лыжи, затянул крепления, взял в руки палки, и остальные тихо вытолкнули перебежчика наружу.
«Шурх, шурх, шурх», – удалились от воронки шаги и стихли.
…Командир стрелковой роты лейтенант Вернер пил в своем блиндаже утренний кофе с коньяком и просматривал свежий номер «Фелькишербеобахтер»[36]. На титульном листе был запечатлен фюрер, державший с трибуны речь перед восторженной толпой арийцев[37], ниже шли несколько победных снимков с Восточного фронта. Они дополнялись сводками оттуда, выступлением доктора Геббельса[38] и ряда известных журналистов. Все это весьма бодрило, наполняя чувством патриотизма.
Лейтенант был родом из Баварии, где его отец имел пивоварню, в двенадцать вступил в гитлерюгенд[39], стал там членом НСДАП, а потом, закончив военное училище в Ганновере – пехотным офицером. С началом войны, являясь командиром взвода, принял участие в разгроме Польши, а два месяца назад принял под Москвой роту.
Война ему нравилась, нравилось и командовать людьми, устанавливая превосходство арийской расы. Русских считал унтерменшами[40], подлежащими уничтожению, презирал и ненавидел.
Чтение прервал негромкий стук в дверь, по ступеням скатился фельдфебель Ливински. В отличие от своего командира тот в партии не состоял, был из крестьян, но являлся рьяным служакой и регулярно отправлял на родину вещевые посылки.
– Господин лейтенант! – фельдфебель щелкнул каблуками. – К нам по минам, что установили саперы прошлой ночью, со стороны иванов[41] бежит человек.
– Вот как? – отложил в сторону газету Вернер. – Это интересно.
Быстро надел шинель изимнее кепи, натянул меховые перчатки, после чего оба поднялись наверх.
У