Амун снова взглянул на меня, и я понял, что он хочет закончить фразу, предложить вернуться домой, но не позволяет преданность мне.
– И отправиться к побережью с первым снегом, – закончила за него Лашак. – Оставаться дольше опасно для нас и лошадей.
Диха кивнула.
– Некоторые уже поговаривают, что нужно уходить. Мы позаботились о раненых и лошадях, время пришло. – Я хотел возразить, но она передернула плечами и продолжила: – Не все верят в Гостей, капитан. Не все хотят возмездия. А те, кто хочет, желают отомстить чилтейцам, а не Лео. Или Гидеону – за то, что сбил нас с пути.
Каждый раз я пытался избежать этого обсуждения, но имя Гидеона вновь и вновь всплывало.
– Каждый, кто последовал за Гидеоном, должен был верить в его дело, – сказал я как можно спокойнее. – Если они хотят отомстить за неудачу, им следует ненавидеть Лео.
– Нам это известно.
– Всем это известно. Всем рассказали, что произошло.
Диха поморщилась и бросила на Амуна извиняющийся взгляд.
– Знание не всегда помогает, учитывая, что им… нам пришлось пережить по вине Гидеона.
– И фальшивой заклинательницы лошадей, пытавшейся использовать вас.
– Не втягивай в это Эзму, капитан, – огрызнулась Диха. – То, что она позорит свое звание, не умаляет преступлений Гидеона. Он не выглядит лучше на ее фоне и должен ответить за собственные проступки.
Она была права, но, похоже, защита Гидеона стала частью моего существования. Никто не бросал вызов в открытую, но я видел взгляды, перешептывания и пустоту вокруг его хижины и снова и снова повторял: «Если бы ты только знал. Если бы только ты был собой».
– Ты права, Диха, и я приношу свои извинения, – сказал я, хотя все кости будто разом отяжелели и тянули меня к земле. – Но, уничтожив человека за то, в чем он не виноват, в надежде избыть горе, мы не станем сильнее.
Диха смотрела на землю, Амун – в лес. Лашак и Локлан разглядывали свои руки. Может быть, в следующий раз не удастся отделаться так легко. Понимание, что в скором времени мне предстоит выбрать между своим народом и Гидеоном, давило все сильнее.
– Если на сегодня это все, можем встретиться завтра вечером. Надеюсь, у вас появятся новые идеи, – сказал я, слишком поспешно поднимаясь на ноги.
– Еще кое-что, капитан, – произнесла Диха. – Сегодня мы потеряли Рума. Его раны никак не заживали, и лихорадка унесла его, пока вы были на охоте. Он у святилища.
Не так мне хотелось закончить день, но я кивнул.
– Я пойду туда. Спасибо, Диха.
Мы разделились, остальные взяли свою еду и отправились в лагерь болтать, петь и веселиться, насколько позволяли холод и незнакомая местность. Я подавил зависть. все равно я бы не пошел с ними, даже не будь мертвого Клинка.
Рума уложили перед святилищем, вокруг лежали букетики увядших цветов и палочки с вырезанными молитвами. От этого напоминания о родине в горле встал ком, и на мгновение мне захотелось крикнуть всем, чтобы собирали вещи, мы отправляемся домой. Но узда, в которой дом держал