Я прикоснулась к листам, провела по словам пальцами – хотелось их почувствовать даже больше, нежели просто прочитать и понять. Странное чувство возникло глубоко-глубоко внутри, растеклось по телу печалью и ностальгией, вызывая смешанные, непонятные ощущения. А может, это его чувства? Его тепло и грусть, которые я вбирала в себя, жадно поглощала и принимала. Большие пальцы зажали листы, а глаза уже начали пропускать слова.
Тетрадь мистера Олда
Часть 1
«…Моя жизнь разделилась ровно на две половины. До сорока лет я жил только ради себя. После встречи с ней я жил только ради нее…
Той осенью, несмотря на свой довольно молодой возраст (мне как раз стукнул всего-то сорок один год), я уже был заслуженным профессором физико-математического факультета государственного университета города Мэя. Я искренне любил преподавать, разглагольствовать, стоя у кафедры, о процессах, явлениях и законах, как мне тогда казалось, раскрывая молодым умам тайны бытия, тайны нашей Вселенной, взаимосвязи и формулы существования. На самом же деле мне просто нравилось забивать непутевые головы студентов разной научной чепухой, вокруг которой в те времена крутилась вся моя жизнь. Помимо отменных теоретических знаний (поверьте, куда проще считать свои знания «отменными», чем страдать от бесконечных сомнений в собственных силах), я еще обладал прогрессивными и развитыми для своего времени взглядами как на науку в целом, так и на ее применение в производственных отраслях. Только спустя много лет до меня стало доходить, что сколь бы «прогрессивными» я ни считал свои взгляды, так или иначе оставался просто глупым мальчишкой, не смыслящим ничего ни в жизни, ни в тайнах Вселенной. Но сейчас не об этом.
К тому времени я уже лет пять вел поистине семейный образ жизни. В тридцать шесть лет я выбрал в жены милую и порядочную девушку, желающую посвятить себя семье, мне и нашему будущему. Сейчас я понимаю, что принимал решение своим рациональным техническим умом, просчитывая формулами то, что просчитать на самом деле невозможно. То, что можно только почувствовать. Но я был глуп, слеп и глух в отношении чувств. Избегал их, уклонялся, прятался за томами книг. В моей жизни не существовало приоритета выше, чем наука, формулы и практичность. А чувства, скорее, казались побочным эффектом, ошибкой в программе, помехой в реализации потенциала (хотя что