Зарина не собиралась отвечать, но к последнему сообщению она уже забыла о замёрзшей руке: наоборот, ладони, стопы и щёки горели, губы сами расползались в улыбке.
«Вы снова сорвались на ты. Но я думаю, что теперь мы достаточно знакомы))»
Оставалось только сообщение от Айнура, но она не торопилась его открывать. Ещё полистала страницу Миши, попробовала посмотреть на свой профиль его глазами, потом – глазами Айнура. Что там в этом сообщении? Куда же проще открыть, а не гадать, правда?
Зарина попыталась открыть аудиозаписи, но палец на тачпаде скользнул, и открылись сообщения.
«19 буду в Москве. С начальником на вечеринке. Адрес пришлю, жди».
Зарина. Узелок
Зара сжала зубы, и ямочка, обычно украшавшая левую щёку, скрылась.
Он разговаривал с ней, как будто со своей собственной. Когда она понимала, что ей это странным образом нравится, чувствовала себя жалкой и только сильнее злилась.
Подняла крышку захлопнутого в порыве ноутбука, открыла сообщения и уже начала писать «привет» Айнуру, как придумала вариант поинтересней.
«Ты спрашивал о моём парне. Теперь я готова рассказать, если тебе всё ещё интересно».
«Мне всё о тебе интересно!»
И она рассказала.
Впервые Зарина услышала об Айнуре от мамы в начале октября, когда приехала на выходные домой.
– Зарочка, ко мне завтра тётя Гуля с тётей Алей придут, мы посидим тихонько.
– Ани, это твой день рождения! Может, ещё кого позовём? – Они пили чай из любимых маминых чашечек из сервиза «Красный бутон». От красно-белого с золотой полосой кофейного набора остались только эти две чашки да потрёпанная сахарница с присохшими навеки жёлтыми наростами. Когда Зара спрашивала, откуда он взялся, мама только уводила глаза в пол.
Тогда она и сказала, что тётя Гуля придёт с сыном, чтобы Заре не было с ними скучно, раз она приехала.
– Ма, ну зачем! – засмеялась Зарина. – Мне и с вами интересно!
Она почувствовала себя совсем маленькой. Вспомнилось, как когда-то, когда был жив ещё отец, но уже жил отдельно в своём хлипком дачном доме, мамины подруги на каждого мальчика рядом спрашивали: «Зара, это твой жених? Молодец! Своего не упустишь!»
Он вошёл вслед за тётей Алей, сжавшись так, будто ему узковат дверной проём и вообще эти городские квартиры слишком тесные. Чёрные волосы блестели от дождинок, а крупные мужицкие руки он прятал за спину. Потом Зарина постоянно находила на них следы цементного раствора или штукатурки под ногтями, или трещины от абразивов. Эти руки и загорелая шея выглядели в квартире одинокой учительницы грязными, но манили взрослыми запахами и первобытной