Когда подошли к метро, Соня попробовала распрощаться.
– Ты в общагу? Я провожу. Только не на метро. – Он взял её за руку. Не спрашивая, не извиняясь. Как будто очень давно делал так каждый день.
Взял и потянул за собой. Мимо метро, мимо палатки с цветами, мимо потрёпанной фигуры огромного зелёного кота, сующего в руки буклеты.
– С какого хрена? – Пыталась сопротивляться. – Какое тебе вообще дело?
Семён остановился, заглянул в лицо, заправил под шапку Сонины растрепавшиеся волосы, но руку не отпустил.
– Можешь делать что угодно: не рисовать, напиваться и разговаривать матом. Только не спускайся в метро в ближайшую неделю.
Вырвала руку, убежала в метро. Спряталась.
Соня. Страх
Соню поймали перед самым входом в общагу. Вытащили из ручейка студентов, спешащих в одну или другую сторону по своим делам, какой-то дурацкой просьбой: «Девушка, там у бабушки кашель, нужна ваша помощь» или «Вы не поможете? Там ребёнок в заборе застрял!». Что-то такое, что сразу отозвалось в голове словом «нелепица». Но она всё равно потянулась, сошла с безопасной натоптанной тропинки, дала себя сжать, заткнуть рот. Думала кусаться. Не смогла.
Закрыла глаза. Открыла уже в помещении. Казалось, прошла секунда, но путь из головы испарился и никакого представления, где она, не было. Вытянутый пустой зал с высокими потолками. Окна во всю стену занавешены грязной плёнкой. Возможно, за ней были и стёкла, но ветер там был точно. Внутренняя стена до середины облицована советским мелким кафелем. По полу перекатывались бутылки. Одну из них пинал отец Семёна.
Двое, что приволокли Соню, остались у двери. Её протолкнули вперёд.
В джинсах и невзрачной чёрной куртке Алексей Геннадьевич казался вдвое выше своих бугаёв. Соня согнулась ещё сильней и дошаркала до разбитой витрины, у которой стоял мужчина.
– Знаешь, София, как устроен перцовый баллончик? – Он теребил в руке какой-то продолговатый предмет. – Баллончик – это стальной корпус, кнопка с соплом и заборная трубка с клапаном. В корпусе находится действующее вещество и сжатый газ, который при нажатии на кнопку выталкивает жидкость.
Он демонстрировал свои слова на баллончике, как будто читал лекцию по самообороне. Его глаза следили за её движениями. Но Соня старалась не двигаться вовсе. Что-то жуткое было в этой насильной лекции. Что вообще им могло от неё понадобиться?
– Я избавлю тебя от подробностей состава действующей жидкости. Но что по-настоящему важно знать, это то, что содержание жгучих веществ, ирритантов, регулируется законодательно. Я сам потратил на этих шлюх, принимающих законы, некоторое количество честно заработанных средств, чтобы эти ограничения были приняты.
Вся его речь про баллончики казалась Соне бессмыслицей – зачем ей это знать? Вряд ли Алексей Геннадьевич планировал продать ей один.
– Дело в том, продолжил он, –