По вторникам именно в этот переход приходили трое таких же тощих, как мент. И рвали Славину оборону в клочья. Он, кажется, плакал, не зная о чём. Сквозь пелену различал девушку, ласкающую виолончель. Крошечная, за огромным инструментом, привязанная к нему звуковой волной, чтобы не унесло подземным ветром.
Сравнивал её с кем-то и понимал, в какую книжку пялится – Дж. Р. Р. Толкин «Дружество кольца». Сравнивал с эльфийками. Улетал куда-то, жил в лесу, играл на дудке, что ли.
Очухивался, когда они заканчивали. Всегда в 21:30.
Уходил, не оборачиваясь. Боясь, что заметят, что ужаснутся его побитой злой роже. Не давал себе фантазировать о том, как мог быть среди них. Что мог быть одним из них. Не замечал улыбающихся взглядов эльфийской девчонки. Не смел. Забывал всё к утру. Вычёркивал.
Я злой. Грубый. Я мужик. А эти – пидоры, они даже эльфичку не защитят. Хернёй занимаются. И жрать им всегда будет нечего. Сторчатся и пиликалки свои продадут за дозу. А я в порядке. У меня всё окей. Всё окей. Всё окей.
Он чувствовал себя суставом, и один из таких дней выбил начисто. А Слава остался болтаться в кожной сумке. Бессмысленный, уродливый нарост на жизни.
Зарина. Раскаяние
Разговоры с мамой становились всё короче, с Мишей – длиннее.
Последнее, что делала Зарина перед сном – открывала ноутбук и читала сообщение от Миши. Первое, что делала утром – открывала ноутбук и читала сообщение от Миши.
В понедельник утром, не отрывая ещё головы от подушки, Зарина прочитала: «Доброе утро, солнечный лучик! Будь сегодня осторожнее. Я беспокоюсь за тебя, как будто где-то рядом с тобой опасность». По пищеводу покатилось тепло.
Зарина оглянулась на соседок: они не казались опасными. Соня ещё спала, тревожно вздрагивая и постанывая через сон. Лиза с ещё большей тщательностью, чем обычно, собирала сумку: разложила тетрадки и книги на столе и складывала их то одним, то другим способом. Зарина понаблюдала минут десять и почувствовала раздражение – какой бессмыслицей занимаются люди.
Лиза заметила движение и, буркнув «хорошего дня», прекратила сборы, перекинула сумку через плечо и, захватив пальто, вышла из комнаты.
Зарина потянулась. Хотелось с кем-то поговорить, посмеяться, разделить мечты, но мама опять заладит о том, что переживает за неё.
Интересно, что мамины переживания раздражают, а Мишины – греют. В чём секрет? Может, это потому, что он её действительно слушает и слышит?
Соня ещё раз дёрнулась и проснулась. Испуганно уставилась на Зарину, застывшую напротив кровати.
– Ты чего? – спросила Зара.
– Голова не на месте последнее время, – ответила Соня, пригладив рукой, как расчёской, волосы. – Кажется, что мир куда-то падает, а мне не за что держаться…
Соня говорила ещё что-то, но Зарина уже не слушала – ей были не интересны переживания Сони, ей хотелось поговорить о себе. Ей нужно было поговорить о себе.
«Скажи