– Не записывай меня в манипуляторы, – обиделся Джафар. – Я не так уж часто нуждаюсь в сочувствии. И барриолей ваших не боюсь.
Эйзен продолжал смотреть на собеседника.
– Что? – спросил Джафар, явно смущённый таким вниманием. – Сомневаешься?
Эйзен усмехнулся и покачал головой.
– Наоборот. Приятно чуть подольше посмотреть на счастливого человека, даже если это ты.
– Это довольно часто бываю я, просто раньше заинтересованных зрителей было маловато, – парировал Джафар. – Я имею в виду, – он с вызовом посмотрел на Эйзена, – заинтересованных в моем счастье.
– Ты мой друг, – пожал Эйзен плечами. – И лет тридцать назад для меня одного этого утверждения было бы достаточно для оправдания моей заинтересованности в твоём счастье. Но теперь, конечно, требуются оговорки о том, что в моем возрасте уже не заводят друзей с той легкостью, как в какие-нибудь десять лет, и что с опытом добраться до иной человеческой души, обросшей броней, бывает нелегко, и часто оно того не стоит…
Джафар положил бумагу, которую держал в руке, отошел и растянулся на диване, определив голову на ручку.
– Мою душу зачистили судебные обвинители, – произнёс он. – В этих случаях мало кто может удержаться от того, чтобы добить жертву, но ты почему-то решил меня сберечь. Современные гуманисты, кстати, так не поступают. Они держат лицо против физического насилия, а вот моральное практикуют с тем же упорством.
– Яша.
– Прости. У меня много нездоровых фиксаций.
– Пионер, ты только что выглядел счастливым.
– Рядом была скользкая дорожка, – мурлыкнул Джафар. – Я оступился.
Эйзен помолчал, потом спросил:
– Ну что, пойдём за Ворота?
– Пойдём, – сказал Джафар, закрывая глаза. – Вдруг там мое… прежнее счастье?
– Или нынешнее, – улыбнулся Эйзен.
– Нет, нынешнее здесь.
*
Приняв несколько звонков от агентов Шнайдера, Эйзен выяснил, что атаковавшая их банда была местная, а заказчик – приезжий. И что, потерпев неудачу, заказчик вроде бы уехал, по крайней мере, из Хоринска. Следующую попытку предпринимать не стал. И ещё у допрошенного Мишки-барыги сложилось впечатление, что и сам этот мужик – всего лишь промежуточное звено, так как работал он без энтузиазма. Скорее всего, главные заинтересованные лица размещались в Москве или за границей.
Таким образом, в некий день после обеда немного успокоенный и глубоко заинтересованный герцог вновь погрузился в таинственную бандероль. Что же до Джафара, то на этот раз он, влекомый профессиональной совестью, предпочёл с утра отправиться в «Солнечное», к самолётам, где сидел до темноты, изучая состояние техники и ее документацию.
Вернулся он к ночи, уставший