…Когда Казаринов, пошатываясь от усталости и нервного перенапряжения, вошел в глубокую траншею с отводом, где на небольшом пригорке между третьим и четвертым орудиями находился его командный пункт, к своему удивлению, увидел там командиров трех орудий: Касаткина, Иванова и Бутырина. Лица у всех троих были потные, грязные. Все жадно курили.
– Ну как? – Казаринов подмигнул сержанту Касаткину, в глазах которого еще не растаял лед ужаса.
– Жарко, товарищ лейтенант!
– Это пока цветочки, ягодки еще впереди.
Глава IX
Три дня назад, когда полк занимал оборону на реке Улла, ветер приносил запахи чада и гари с востока. Это пылал Витебск, над которым длиною в несколько километров по горизонту темнела бурая туча пожарища. Ночью город озарялся багряно-кровавым сполохом. Волны бомбардировщиков, обдавая позиции батарейцев рокотом моторов, все шли и шли боевыми девятками на восток.
Теперь же, когда силы механизированных полков немцев при поддержке авиации и танков форсировали Уллу и потеснили артиллерийский полк вначале на юго-восточную окраину Витебска, а потом к реке Лучесе, все тот же трупный запах и удушливая гарь наплывали на окопы уже с западным ветром, дующим со стороны Витебска.
Там, на Улле, после неудачной танковой атаки немцы словно осатанели. За двенадцать танков, оставшихся догорать на зеленой речной пойме, они решили методической бомбежкой сровнять окопы артиллерийского полка с землей. Волна за волной накатывались тяжелые бомбардировщики на полосу обороны и, прицельно сбросив бомбы, возвращались назад, чтобы через некоторое время черными гроздьями девяток снова взять курс на позиции артполка. Так продолжалось до самой темноты и всю первую половину следующего дня…
Батарея Казаринова потеряла на Улле два орудия: второе и четвертое. Второе было разбито вместе с расчетом прямым попаданием тяжелого снаряда в орудийный окоп. Из расчета четвертого орудия наповал убило сержанта Бутырина и наводчика Мякушкина. Двоих бойцов тяжело ранило.
Не успел Казаринов приблизиться по траншее к орудийному окопу третьего орудия, как на пути его вырос заряжающий Солдаткин.
– Товарищ лейтенант, убит Ярыгин.
– Когда?
– При последнем налете, когда вы ушли в штаб полка.
– Остальные?
– Тоняшова засыпало, но мы его вовремя откопали. Оглох, и трясун напал. Контузия. Но ничего, оклемается.
Со стороны леса, пригибаясь и время от времени бросая тревожный взгляд за линию окопов стрелкового батальона, откуда в любой момент могла просвистеть вражеская пуля, бежал боец.
– Кто это бежит к нам? – спросил Казаринов.
– Коновод первого расчета Гуляев… – ответил Солдаткин.
Обливаясь потом, коновод прыгнул в траншею и с трудом, опираясь о дно окопа руками, встал.
– Товарищ лейтенант, бомба угодила прямо в капонир Ланцова… – Гуляев смотрел