– Кажется, все кончилось, – прозвучал над ухом Казаринова голос Солдаткина, который, набрав в легкие воздуха, крикнул Иванникову: – Давай задний ход!.. Попробуй ногами, может, оттолкнешь!..
Иванников сполз с ног Григория и пятками вперед двинулся к выходу из норы.
– Может быть, закурим? – спросил Казаринов и удивился своему голосу. Он прозвучал как чужой.
– Повременим, товарищ лейтенант. Воздуха и так маловато. Наверное, присыпало парадный вход.
И снова тишина.
Иванников приполз назад минут через пять, которые Казаринову показались вечностью.
– Чего ты там канителишься? Когда будет команда «На выход!»? – скособочив голову так, чтобы звук летел в сторону выхода из норы, крикнул Солдаткин.
– Черта лысого! Давай лопату!.. – раздался в темноте голос Иванникова.
Пыхтя и переваливаясь с боку на бок, Солдаткин под животом просунул к своим ногам шанцевую лопату.
– Ничего, товарищ лейтенант, самое страшное позади.
Пока Иванников делал боковой подкоп в норе и горстями разбрасывал землю по всему лазу, Казаринов лежал неподвижно, прислушиваясь к его надсадному дыханию и глухим звукам лопаты, входящей в грунт.
– Давай так, чтобы и мы могли развернуться! – сдавленно крикнул Солдаткин.
– Для своих габаритов сам дороешь, – огрызнулся Иванников, продолжая на ощупь орудовать лопатой.
– Когда вы успели вырыть эту шахту? – спросил Григорий.
– Ночью. А вот боковую улитку для разворота не успели, сон сморил, – ответил Солдаткин. С минуту помолчав, он крикнул: – Ну чего ты там чухаешься? Ждешь новой бомбежки?!
– А ты не командуй! Без тебя есть кому командовать!
Теперь голос Иванникова доносился из глубины норы громче и отчетливее.
«Откапывает завал», – подумал Казаринов, жадно прислушиваясь к еле слышным звукам лопаты.
Воздуха становилось все меньше и меньше. Дышать стало труднее. Сковывала беспомощность: ни повернуться, ни развернуться. Так прошло с полчаса. Потом Казаринов почувствовал странное состояние – в ушах его будто отлегло. Такое ощущение он не раз испытывал в детстве, когда во время купания в уши попадала вода. Но стоило попрыгать на одной ноге, как неприятное ощущение глухоты и тяжести в голове вдруг само собой в какой-то момент проходило, в ушах слышался приятный щелчок и мир окружающих звуков сразу же оживал во всем своем многообразии тонов и полутонов.
До слуха Казаринова донеслись голоса. Среди них особо выделялся пронзительно-тревожный голос Альменя Хусаинова:
– Где командир?.. Я спрашиваю вас – где комбат?!
– На выход! – донесся в тупик лисьей норы радостный голос Иванникова.
Первым из земляного убежища выполз Казаринов, за ним – Солдаткин.
То, что увидел Григорий в первую минуту, ужаснуло