В седьмой палате хирургического отделения госпиталя умирал от тяжелых ран Илларион Дмитриевич Казаринов. Старый хирург после долгой и сложной операции сказал своему ассистенту:
– Конец будет таким же мучительным, как у Пушкина. Та же рана и тот же удивительно могучий организм. Со смертью будет бороться до последнего вздоха. – С минуту помолчав, хирург устало посмотрел на сестру: – С родными связались?
– Сообщили телеграммой сразу же, как только доставили к нам.
– Проследите. Больше двух дней не протянет. – Сказал и сутулясь вышел из операционной.
Ранен был Казаринов в ночь на семнадцатое марта 1921 года, когда по решению X съезда РКП(б) около трехсот делегатов съезда во главе с Климентом Ефремовичем Ворошиловым были брошены на ликвидацию Кронштадтского антисоветского мятежа. После артиллерийского обстрела крепости, в которой с пулеметами и пушками засели мятежники, со стороны Ораниенбаума по льду Финского залива повел свой полк на штурм крепости красный командир Илларион Казаринов.
И вот он умирает… Умирает в полном сознании надвигающегося конца. Чувствует, что осталось недолго. И все-таки надежда, этот спасительный островок человеческого бытия, нет-нет да еще возникала перед его затуманенным взором.
Илларион Казаринов до крови кусал губы, крепился, чтобы не закричать от нестерпимой боли.
А когда после большой дозы морфия боли поутихли, Казаринов подозвал медсестру и тихо спросил:
– А как красные курсанты?.. Они шли на Кронштадт с северных фортов… Дошли до крепости?
– Дошли, дошли, больной… все дошли.
– И штаб мятежников взяли?
– И штаб взяли. Я же вам газету читала. Вы не волнуйтесь, вам нельзя.
Умирающий обеспокоенно посмотрел сестре в глаза, словно пытаясь прочитать в них свою участь.
– Где мой съездовский мандат?
– Там, где все ваши документы, вместе с партбилетом, наганом и орденами в сейфе у начальника госпиталя.
– Жене и отцу сообщили, что я… тяжело ранен?
– Как же, еще вчера сообщили.
…Ночью Казаринову стало совсем плохо. Через раненого красноармейца, который проходил на костылях мимо его койки, он позвал дежурного врача. И когда тот пришел и склонился над изголовьем Казаринова, он, с трудом сдерживая стон, попросил:
– Доктор, помогите написать письмо… Домой… Боюсь, они меня не застанут…
Врач молча перенес на тумбочку Казаринова керосиновую лампу, стоявшую на столе у двери, достал из планшета тетрадь и, примостившись на краешке койки, в ногах у Казаринова, приготовился записывать.
– Адрес? – еле слышно спросил врач.
Размыкая и смыкая слипшиеся губы, Казаринов тихо, так, чтобы не слышали раненые на соседних койках, начал диктовать:
– Москва… Смоленский бульвар, дом шесть, квартира сорок восемь… Казариновой Наталье Павловне. – Илларион Дмитриевич вытянулся всем телом и, стиснув зубы, замолк. И только через какое-то время его спекшиеся губы разлиплись: – Написали?
– Написал, – глухо ответил врач.
– Пишите…
– Я слушаю вас.
– Дорогая Наташа… – Казаринов лежал на спине и смотрел в одну точку на темном потолке. – Письмо это диктую из военного госпиталя. Лежу с тяжелым ранением, которое получил во время атаки. Подробности тебе расскажут врачи и мои боевые друзья. А сейчас… хочу сказать тебе… – Казаринов глубоко вздохнул. – Если нам не суждено встретиться, то последняя моя к тебе просьба: береги себя и сына. – При упоминании о сыне глаза Казаринова наполнились слезами. – А когда вырастет – пусть знает, что я прожил жизнь честно. – Казаринов шершавой ладонью вытер слезу. – Жалей его… Вырасти из него честного человека…
– Больше ничего не хотите наказать? – глухо спросил врач, видя, что по лицу Казаринова начала разливаться предсмертная бледность.
– Напишите несколько слов отцу… Вложите записку в письмо. Жена передаст.
Врач перевернул страницу тетради.
Лицо Казаринова вдруг стало строгим и даже неожиданно мужественным.
– Отец!.. Вся твоя жизнь была для меня примером!.. Спасибо тебе…
Видя, что умирающий потерял сознание, врач встал и поспешно спрятал тетрадь в планшет.
…Умер Казаринов на рассвете, так и не придя в сознание.
А в десять часов утра с московским поездом в Петроград приехали по запоздалой телеграмме отец Казаринова, академик Дмитрий Александрович Казаринов, жена скончавшегося командира полка и трехлетний сын Гриша.
Похоронили Иллариона Казаринова на Волковом кладбище в Петрограде. Проводить красного командира в последний путь пришли товарищи по партии и оружию.
Похоронили