По пути к КП командира полка Казаринов узнал от связного, что подполковник Басоргин тяжело ранен осколком в грудь. Бомбежка настигла его на НП, искусно сооруженном на гигантских соснах на опушке леса. Не успел он спуститься в укрытие, как над огневой позицией полка развернулись две первые девятки «юнкерсов».
Все оставшиеся в живых командиры собрались в блиндаже командира полка, когда в него вошел Казаринов. Казалось, в лице подполковника не было ни кровинки. Он лежал на носилках посреди блиндажа. Под носилками был подстелен еловый лапник, отчего в блиндаже пахло свежей смолкой, перемешанной с запахом бензина двух чадящих копотью гильзовых «люстр», стоявших на сосновых чурбаках у изголовья раненого.
Встретившись взглядом с Казариновым, подполковник слабо улыбнулся.
– Молодец, лейтенант. И в этом бою твои орлы… показали себя. – Пробегая взглядом по лицам командиров, стоявших вокруг носилок, он кого-то искал глазами и не находил: – А где Грязнов?
Командиры молчали, словно каждый из них был виноват в том, что они здесь, живые-здоровые, а капитана Грязнова, любимца полка, нет.
– Я спрашиваю: почему нет Грязнова? – В голосе подполковника прозвучало недовольство.
Стоявший рядом с Казариновым командир второго дивизиона майор Гордейчук прокашлялся в кулак и ответил:
– Когда танки прорвались на позиции батареи, Грязнов сам встал к орудию. Прямой наводкой уничтожил два танка… А третий танк зашел с фланга и… тоже…
– Что… тоже?
– Ударил по орудию прямой наводкой. Накрыл сразу весь расчет.
Казаринова, когда он услышал о гибели комбата три капитана Грязнова, обдало жаром. Позиции третьей батареи проходили за ложбинкой, на взгорке, поросшем молодым зеленым сосняком вперемежку с березами.
– Ну вот что… – глядя в темень наката блиндажа, глухо проговорил командир полка. – Три разведгруппы, что я послал вчера и позавчера, не вернулись… Час назад стало известно, что все населенные пункты восточнее, южнее и севернее нашей полосы обороны заняты противником. Линия фронта ушла далеко на восток… Около ста километров… А то и больше. Мы в окружении. Нужно выходить. – Подполковник замолк. Сделав слабое движение плечом, он болезненно поморщился.
Медсестра, стоявшая в изголовье раненого, склонилась над носилками, словно собиралась сказать командиру полка что-то очень важное и по секрету. А сказала самые обычные слова:
– Вам нельзя двигаться, товарищ подполковник… Нужно немедленно в госпиталь. – Умоляющим взглядом медсестра пробежала по лицам командиров, словно прося их дать ей возможность поскорее выехать с раненым в госпиталь.
– А как же орудия? – спросил командир первого дивизиона майор Барашов. – С ними не пробьемся к своим.
– Сколько пушек осталось у тебя, майор? – спросил командир полка.
– Четыре.
– Неплохо, –