– Вновь кровопивец явился… – угрюмо промолвила та – и в волнении подслеповато огляделась вокруг, словно разыскивая кого-то средь сумрака зала.
– Две луны как тут не было гада! – взволнованно добавила молодая соседка, точно так же метнувшись глазами по залу для пиршеств, и губы её покривились в бессильной презрительной злобе.
– Жаль, не ты его в свет принимала, почтенная… Головой бы его прямо об пол, это Хвёгга отродье!
– Кабы было так, Сигрит… Все рождаются голыми в кро́ви, и грехами отцов не обвешаны – будь сын ёрла или сви́наря. Лишь потом мы становимся теми, по какой нам дороге стремиться милей… – бормотнула старуха сурово, не сводя глаз с прибывшего с Помежий.
– И как его терпит так долго она… – вздохнув молвила Сигрит, озирая наполненный людом чертог, – ведь давно бы могла… – и пристально глянула старой в глаза, не договорив.
Соль не ответила, вновь молча воззрив на двоих появившихся в зале для пиршеств.
Прибывший из Аскхаддгéйрда снова остался один на один с Ножом, неохотно отвечая на его вопросы о последних делах и событиях в южных уделах Дейвóнала́рды. Проходя мимо ряда столов он столкнулся глазами со взором седой невысокой старухи, что хмуро и пристально наблюдала за ними двумя, позабыв про свой стынущий ужин.
– Вот тебя рада зрить я, сын Торда! – обратилась она вдруг к Прямому, – хоть кого-то достойного ветер принёс к нам в Хатхáлле…
– Помнишь меня до сих пор ты, почтенная Соль, – удивился южанин, учтиво приветствуя старую, – столько лет уж минуло, как отбыл я прочь.
– Таких помнить сложнее – кто воитель в крови по колено, но сам ею не просмердел, как иные порой тут… – угрюмо ответила та, криво глядя вполоборота на бывшего подле южанина гостя с востока.
– Любить ночь – право крыс и иного зверья… но я точно не средь них, – негромко ответил гость с юга, – пусть твердят про меня кто что хочет, почтенная.
– Пусть твердят… Я и сына твоего ещё помню – и быть может других твоих встречу, как даст их Дарующая.
– Разве я чем обидел тебя тут, почтенная? – вдруг ухмыльнулся ей Арнульф, обернувшись к умолкшей старухе, – что меня никогда ты приветить не жаждешь?
– Не меня – знаешь сам… – глухо молвила Соль, впившись взором в его вечно усмешливое лицо.
– Так чего же сама ты в обиде? – пожал тот плечами, словно недоумевая.
– На веку повидала я всяких… – помолчав какое-то время презрительно фыркнула старая лекарша, – …с кем в Помежные Распри столкнулась на го́ре себе. И таких кровопийц пережи́ла, от подобного первого сына родив без любви.
Она смолкла на миг.
– Всё прошло. И тебя позабудут так, Нож…
– Говорлива