– Высказала ему все, что думаю о нем. Не сдержалась. Этот козел решил поглумиться надо мной. Он ведь не считает меня художником. Не хочу ли, спрашивает, поработать у них в театре. Я подумала, что это от Додина исходит и радостно киваю. А этот прыщ улыбается и говорит с придыханием: «У нас в театре, Жанночка, освободилась должность – специально для тебя». Я млею, думаю, с моим опытом и протекцией Бехтерева светит мне должность главного художника. А этот козел гладит меня по коленке и как обухом по голове: «Должность вахтера»! Я не растерялась и говорю: отличная идея: муж работает актером, а жена его вахтером. Ты бы видела, Люба, как он скривился.
– Да, мамочка, ты настоящий художник. Вот только портреты твои такие страшные. Я понимаю почему ты не хочешь рисовать мой портрет, чтобы окончательно не испортить наши отношения?
– Да, Люба, мне совершенно не хочется писать твой портрет. И у меня нет времени на ссоры.
– И заметь, мамочка, не я с тобой сорюсь, а ты… Могла бы и соврать.
Жанна одевает плащ и возится с платком.
– Врать нехорошо. Я пыталась привить тебе это в детстве, но у меня не получилось.
– А надо было на своем примере. Как я могла научиться говорить правду, когда мамочка моя врала.
– Люба, тебе пора уходить.
– Потому что сейчас Майкл придет?
Жанна закинула на голову берет и направилась к двери:
– Потому что ты себя не контролируешь.
Люба заклинила дверь ногой и усмехнулась Жанне в лицо:
– Зато ты нас всех контролируешь. И меня, и Мишку. И Бехтерева. И Майкла своего. И всех своих мужиков до него. Я так хотела научиться этому, думала, раз я твоя дочь, то у меня получится.
Жанна вернулась в комнату и села на стульчик. Люба поступью командора направилась следом.
– Ну, давай, расскажи мне в очередной раз, как я твою жизнь испортила, – подначивает Жанна, судорожно вспоминая, где у нее корвалол.
Люба села на табуретку и с тоской посмотрела на пустую пачку сигарет.
– Да, мамочка, я расскажу, тебе будет интересно… Я не такая как ты… я ничего в своей жизни не контролирую… я даже не похожа на тебя… потому что я не твоя дочь.
Жанна улыбается, Люба тоже рисует улыбку, но грустную.
– Меня в роддоме перепутали. Все сходится, мамочка. Я родилась седьмого ноября, были праздники, врачи пьяные, ты тоже никакая, а рядом другая женщина рожала… И детей перепутали. Обычная история в общем-то, но от этого не легче.
– Люба, может я не лучшая мать, но я не отказывалась от своих детей.
– Может и зря.
– Иногда мне приходят такие мысли.
Люба с ненавистью посмотрела на Жанну и швырнула со стола пустую пачку.
– Лучше бы подумала о своем ребенке. Или тебе все равно? А вдруг он не девочка, а мальчик? Самый лучший, о котором ты мечтала? Умный, талантливый… гордость любых родителей, особенно таких выдающихся как вы с папой Аликом.
– Папа