– А Майклу?
Бехтерев скривился:
– Шарфик шелковый, чтобы удавился. Шучу, Жанночка. И Майклу твоему что-нибудь привезу, Бехтерев – добрый. А вот Майкл твой – мутный! Ненавижу таких. А ты его еще на премьеру притащила. Все меня поздравляют, а он стоит в сторонке и смотрит на меня. Не улыбается, не хмурится, смотрит и молчит. Молчит и смотрит. Как моя совесть.
– Поздравляю, Сереженька, теперь у тебя, есть совесть!
Бехтерев не оценил шутку и, уткнувшись взглядом в бутылку «Абсолюта», раздраженно продолжает:
– Может, он голубой? Он так смотрит, словно трахнуть меня хочет. Ты представляешь, Жанночка? И он так на моего Мишеньку похож. Жанночка, признайся, он твой внебрачный сын?
Жанна поняла, что на метро уже не успеет, а до Ленечки можно и пешком добраться, тем более что выяснить отношения с Бехтеревым просто необходимо, иначе он на шею тебе сядет и никогда уже не слезет.
– Ну что ты говоришь, Сереженька, – усаживается на свое место, наливает себе водки и хватает бутербродик, – я ведь знаю, сколько раз рожала, – и лихо опрокидывает рюмку в рот, – два раза.
Бехтерев уронил голову на стол и сурово посмотрел на жующую Жанну сквозь бутылку:
– Ни хрена ты не знаешь.
Жанна презрительно улыбнулась и сказала, что беременна она была шесть раз, причем от разных мужчин, два раза делала аборт, а в остальных случаях у нее случился выкидыш, а Майкл, – Жанна это говорит как профессиональный художник-портретист, вовсе не похож ни на Мишку, ни на нее, Жанну, ни на кого из ее мужчин.
– Он вообще не похож ни на кого. Я дважды писала его портрет и утверждаю это со всей ответственностью.
Бехтерев одарил Жанну не менее презрительной улыбкой:
– А иногда я хочу его трахнуть.
Жанна хлопнула ладошкой по столу.
– Черт бы вас подрал, извращенцев! Сереженька, я так устала. Избавь меня от этих подробностей. Я не хочу вникать, кто кого из вас хочет трахнуть. Это так отвратительно для любой женщины.
А Бехтерев уже плачет и жалуется:
– Я такой несчастный, Жанночка! Никто меня не любит, все меня презирают. Даже ты. Только Мишенька, мой мальчик, мой ангелочек, меня любит. Но он уйдет от меня, я знаю. Улетит… Я этого не переживу… Я повешусь, Жанночка.
Жанна морщится и блеет:
– Ничего, Сереженька, найдешь себе другого Майкла. У тебя ведь много знакомых мальчиков.
Бехтерев вскочил и замахнулся на Жанну:
– Ты ничего не понимаешь, дура! Я люблю Мишку! А мальчиков я трахаю. Это разные вещи, понимаешь?
Жанна убийственно улыбалась:
– Не понимаю.
– Мальчиков – в жопу трахают. А Майклов – любят. Чего ж тут непонятного?
– Непонятно как ты можешь говорить о любви к моему сыну.
Бехтерев сверкнул глазами:
– А ты тоже своего Майкла трахаешь.
– Я