– Не напоминай, – попросил Хенсель. – Это было так, юношеское увлечение.
– А теперь что же? – теперь информатору самому стало интересно, что же произошло с Хенселем и почему он так странно себя ведет.
– А теперь другое, – ответил Лебнир. Он подпер голову рукой. Взгляд писателя стал каким-то странно печальным. Это еще больше подстегнуло интерес фон Дитриха.
– Что же? – поинтересовался он, все так же стоя и смотря на Лебнира с интересом.
В ответ сначала послышался тяжелый вздох, а затем только слова. Но голос Хенселя звучал как-то странно неуверенно, сбивчиво, что было несвойственно его неуправляемой натуре. Теперь уже состояние Хенселя начинало как-то беспокоить Альбена. Не случилось ли с ним чего?
– Я не знаю, как его объяснить… Это какое-то странно чувство, тяжелое, опьяняющее и ослепляющее, – произнес Лебнир. – Каждый раз, когда я смотрю на Александру, весь мир просто исчезает, и остается только она. Внешне она очень красива, не спорю, но ведь важнее всего душа.
Альбен слушал товарища. Казалось, Хенсель уже увлекся, но Альбен совершенно не намеревался его прерывать.
– Она ребенок, Альбен. У нее детская душа. Отзывчивая и добрая. Ей интересно все вокруг. Но, самое главное, она ничего не требует, – рассказывал Хенсель. – Вспомни девушек, с которыми я пытался наладить отношения: хоть ту же Хельгу. Все они даже после недели общения требовали водить их по магазинам, в кино, в клубы… Они все что-то от меня требовали. В свои молодые годы они уже знали, чего надо требовать от мужчин и прекрасно понимали, как привлечь их внимание. В какой-то момент я осознавал, что они все пытаются казаться взрослыми, неприступными и загадочными. Но я пытался найти среди этих размалеванных кукол ту, которая не будет от меня чего-то требовать, и которой нужен буду я сам, а не что-то от меня.
В какой-то степени Хенсель был совершенно прав. Альбен часто натыкался на мысль, что девушки сейчас стали не такими, как раньше. Вся их детскость, наивность и честность исчезает на уровне начальной школы. Старшеклассницы больше стараются походить на роковых красоток из кинофильмов, что казалось Альбену до смеха нелепым. Подобная тенденция наблюдалась и в университете. Большая часть женского коллектива хоть и выглядела прилично, всегда имела тайные цели. Сколько раз Альбен слышал из уст однокурсников истории о том, что, стоило девушкам только узнать, что у кого-то из них есть деньги, они чуть ли не вешались молодым людям на шею, всячески упрашивали, ласково их называли, чтобы только молодой человек сводил их по магазинам. Повзрослев, фон Дитрих в полной мере осознал печальный факт: современный мир строится на материальных ценностях. Деньги правят умами людей, в особенности политиков. Альбен всего добивался своим трудом, не прибегая к финансовым махинациям. Именно поэтому на «чистого» молодого политика все обращали внимание и старались прислушиваться к его мнению.
Альбен понимал опасения Мюллера. Тот тоже успел понять, что власть, к несчастью, определяют