Последние средства защиты были действительно необходимы: мало ли что может оказаться в трале, например, крайне ядовитые морские змеи или рыба-крылатка с не менее ядовитыми шипами, с которой мне пришлось встретиться в одной из экспедиций и на себе испытать ужасное действие этих шипов (боль была такая, что казалось, будто жилы из тебя вытаскивают). Кроме того, приходилось порой залезать в середину улова, чтобы добыть интересующий тебя экземпляр рыбы или иного необычного морского существа. Если прозеваешь, то уже больше не увидишь его, так как после нашего осмотра и отбора необходимого количества для анализа или фиксации рыб весь улов сливается в трюм морозильного рыборазделочного цеха, откуда «нестандартная продукция», как правило, летит за борт. Наконец-то пелагические тралы начинают приносить десятки незнакомых мне видов рыб, и большую часть дня я и Каролина тратим на их определение. Времени на живопись почти не остаётся. Мне досадно, но тут уж ничего не поделаешь, приходится сдерживать всё более и более овладевающие мной творческие порывы и впрягаться в основную работу. В такие минуты я с ностальгическим чувством вспоминал московскую изостудию на улице Правды, находившуюся в ДК им. Валерия Чкалова, которую периодически, с каким-то внутренним трепетом и восторгом, посещал после работы вечером, занимаясь там рисунком и живописью, а по субботам и воскресеньям вместе с другими студийцами весёлой и шумной ватагой садились в электричку и с этюдниками ехали за город писать с натуры подмосковную природу. Эти невероятные по своей чистоте и радости воспоминания так и останутся в моей памяти навсегда.
Однажды вечером, когда проходила часовая гидрологическая станция и Федя в свете фонаря то и дело опускал за борт планктонную сеть, я вышел на палубу и, наклонившись над водой, заметил в её освещённом участке множество мельтешащих кальмаров. Всякий раз, как только Федина сеть плюхалась в воду, кальмары пугались и стремительно расплывались в разные стороны, чтобы через несколько секунд, привлечённые светом, вернуться назад. Несколько матросов не упустили такую соблазнительную возможность и уже вовсю ловили любопытных кальмаров на «джегера» или, как некоторые называли их, – кальмарницы – ярко-красные эллипсовидные пластмассовые цилиндрики около пяти сантиметров в длину, а на конце у них – по периметру – два ряда стальных острых крючков. Матросы бросали привязанные к толстой леске «джегера» в воду, кальмар хватал мнимую добычу своими щупальцами, и его тут же поднимали наверх, в этот момент брызги при сокращении его мантии разлетались во все стороны. С трудом отодрав кальмара от орудия лова, бросали на палубу, при этом он издавал странные звуки, напоминающие человеческое чихание, и выпускал тёмно-коричневую краску. К удачливым кальмароловам присоединился и наш бентосник Илья Архипенко – полный черноволосый, вечно улыбающийся парень. Он стоял, склонившись за борт, и, поблёскивая очками, внимательно вглядывался близорукими глазами в некое
