Наследник последнего императора. Евгений Сергеев

энергичный юноша, с точёной фигурой, бодро поднятой головой и невероятной, непонятно откуда берущейся хари́змой. Ему очень импонировало, что тот относился к своим подчинённым, словно старший брат, и эта еще вчера, можно сказать, разношёрстная банда с каждым днём превращалась в слаженный боевой механизм. Фрэд удивлялся этому, и во всём пытался помогать, ворча, скорей, для вида, когда его подопечные в очередной раз превращали мишени для стрельбы в груду обломков. Он наблюдал, всматривался и думал. Наконец он собрался с духом и сам явился к командиру Седьмого с весьма серьёзным разговором.

      – Послушай, Мак, – удобно устроившись в кресле с бокалом бренди, услужливо налитым ему МакМиланом, – этот парень не простой! Я уже не говорю о том, как его взвод ему буквально в рот заглядывает. А результаты стрельб! Где это видано, за неделю каждый бьёт 9 из 10! Он это, я тебе говорю, Он!

      – С чего ты это взял? Где это видано, чтобы личные качества грамотного командира были доказательством благородства происхождения?

      – Да с того, мой друг, я не первый год живу. Я лично знал Императора. Седьмой его копия в юности. Я тогда служил при столичном кадетском корпусе. За руку здоровался… бывало…

      – Не сходи с ума, старина, он не может быть Им!

      – Это ещё почему?

      – Он мне сам сказал, что тот Он был в полном здравии, когда этот Он покидал косморазведчик.

      – Что, так и сказал?

      – Он сказал, что когда…

      – Постой, скажи дословно.

      – Ну, хорошо, постараюсь… Я его спросил: «Скажи, он точно мертв?», он мне ответил: «Когда я», ну, то есть Он, «покидал косморазведчик, Император был в добром здравии».

      – И в чём проблема? Из сказанного нет понимания, что он – это не Он!

      – Да, только и что он – это Он, тоже.

      – Надо его на Совет офицеров привести, пусть всё сам и расскажет.

      – Фрэд, Он сержант.

      – Да иди ты, Мак! Эта ваша игра в благородство довела до государственного переворота! Что сделал ваш Совет, чтобы воспрепятствовать генералу Джонсону в его бунте?

      МакМилан ткнулся лбом в иллюминатор:

      – Ничего…– и глубоко вздохнул.

      – То-то! Генерал отстранил всех офицеров Совета от реальных управленческих постов и назначил сюда с понижением как в должностях, так в званиях! Правила пишут люди! А людям свойственно меняться. Следовательно, и Совету пора меняться, раз о вас вытерли ноги.

      – Ты призываешь к бунту?

      – А что плохого в бунте против бунта?

      – Хорошо, Фрэд, …. подумаю. Вынесу на повестку на следующем собрании.

      – Ты не исправим, Мак, но… как знаешь.

      – Через три вахты мы прибываем в точку «Икс», будет не до этого.

      – Да? А я-то думаю, что это мне сегодня в тире выходной сделали. Я, пожалуй, пойду, – протягивая пустой бокал МакМилану, с фальшиво исполненным старческим кряхтением поднялся Фрэд из кресла.

      – Ага, – приняв бокал, ответил МакМилан с улыбкой, – иди, отдыхай, дружище.