В спальне, куда Кац вошел с чистыми и причёсанными волосами, Ольги не было. Хотя по утрам на работу Ольга теперь не вставала, спать она всё равно ложилась раньше мужа. На сей раз ситуация выглядела иначе, хотя, правда, и время было ещё детское. Прежде чем лечь, Кац положил на прикроватную тумбочку мобильник с включённым сигналом побудки, а затем, чтобы не расстраивать жену отсутствием такта, зашёл в гостиную пожелать ей спокойной ночи.
– Ты что, уже спать? – удивилась Ольга, увидев мужа раздетым. – Десятый час только!
– Да голова что-то тяжёлая. И жалюзи эти ещё… Устал.
– Скажи лучше, что перебрал.
– Не без этого. Пойду я, Оль. Спокойной ночи.
– На завтрак всё в холодильнике, как всегда.
– Хорошо. Утром с работы позвоню.
«Вроде правда – забыла. Или решила меня не пытать на ночь глядя», – с облегчением подумал Семён Ефимович и лёг спать. И только он начал уплывать от реальности – в постель юркнуло человеческое тело и накрыло его тёплой рукой.
– А ты надеялся, наивный, что я всё на самотек пущу? – язвительно спросила жена. – Давай, колись.
Кац вздохнул и повернулся к ней спиной.
– Это всё орех.
– Что-о?..
– Орех, орех.
И Кац рассказал ей о своих опасениях, пока ещё смутных. После всех сегодняшних передряг он думает, что это орех, меняя цвет и температуру, задаёт ему настроение и манеру поведения, причём в агрессивной форме. Особенно он укрепился в своём мнении после нападения – «Да, я считаю это сексуальным нападением!» – на Ольгу на кухне, когда орех стал рыжим.
– Оранжевым, – поправила жена.
– Да какая разница! Как только он поменял цвет, я почувствовал, что не могу сдержать порыва, сопротивляться было просто невозможно. Хорошо, что ты оказалась… под рукой.
– Под рукой? Вот это заявленьице! Что же: получается, если тебе приспичит где-нибудь на улице – ты на первую бабу и кинешься?
Кац задумался.
– Хороший вопрос… Нет. Нет, конечно. Исключено.
Ольга Валентиновна уткнулась носом ему в спину.
– Знаешь, всё это похоже на бредни. Но беда в том, что я слишком хорошо тебя знаю. И всё, что ты рассказал, заставляет меня волноваться. Я не могу ощущать то же, что и ты, и не могу судить, правильные у тебя догадки или нет. Давай-ка спать. Завтра новый день – там и поглядим.
– Давай, –