– Откуда он здесь? – резко спросил Кац.
– Как откуда? Ты же его сам вчера здесь оставил.
– Я брал его утром на работу. Состав проверяли – мимо денег.
Ольга растерянно посмотрела на мужа.
– Как же… Я весь день дома была… Только на полчаса в магазин выходила, но это давно…
– И что, он весь день пролежал здесь?
– Да я не обращала внимания. Прямо перед твоим приходом посмотрела – он на подоконнике. Я и подумала, что…
– То есть днём ты его не видела.
– Говорю же – не обращала внимания…
– Ах, ты не обращала! – вскипел Семен Ефимович. – А надо было!
– Да что с тобой такое?
Тогда Кац рассказал, сбиваясь и вставляя ругательства – хотя последнего он при жене старался не делать, – о том, что произошло в лаборатории, а потом в машине. «…так вот, когда я отъехал от стоянки, эта дрянь лежала на асфальте», – закончил он.
Ольга с сомнением покачала головой.
– Ты уверен?
– Я так и знал, что не поверишь! – опять начал распаляться Кац. – Что мне, на видео надо было заснять?
В это время зазвонил телефон, и Ольга сняла с базы трубку.
– Алё, – сказала она, и, закрыв микрофон рукой и шепнув Кацу: «Мама», ушла в комнату. Семён Ефимович остался наедине со своим ужином. Захватив пару раз вилкой салат, он отставил тарелку в сторону. Мысли об орехе жгли мозг и внутренности, и хотя проклятый предмет лежал рядом, на расстоянии вытянутой руки, смотреть на него, а тем более трогать не было никакого желания. «Эх, выпить бы сейчас, – подумал Кац. – Интересно, дома что-нибудь есть?»
Из комнаты доносилось щебетание жены. Семён Ефимович поднялся и открыл холодильник: ни в дверце, ни на полках спиртного не было. Он прошел в гостиную, где в одном из шкафов стенки имелся бар, и открыл дверцу. Слава богу! Перед глазами предстала почти полная бутылка молдавского бренди. Сопровождаемый удивленным взглядом жены, продолжавшей телефонную беседу, Кац вернулся на кухню, налил себе полный стакан, одним махом выпил и только тогда принялся за ужин. На орех он больше не смотрел, но его присутствие рядом всё равно ощущалось.
Когда вошла жена, Кац наливал себе уже второй стакан. «Сеня, может, ты скажешь, что с тобой происходит? – спросила она. – Ты никогда не пил в одиночку и без повода. И вообще: последние два дня я тебя совершенно не узнаю». Разговаривать с ней не было никакого желания: слишком долго пришлось бы объяснять вещи, в которых Кац и сам ещё не разобрался. Ясным становилось одно: орех непостижимым образом появляется вновь и вновь в разных местах, словно собака, не желающая терять своего хозяина. Но собаки не проходят сквозь стены, а этот… Мало того: он еще и привязывает к себе Семёна Ефимовича, явно влияя на его настроение, когда обретает малиновый цвет, – а именно вызывает безотчётный гнев. Как он оказывается в местах, куда неодушевлённому предмету невозможно попасть без посторонней помощи? Как он очутился здесь, на кухне, если был выброшен на стоянке из машины? Ответов на возникшие вопросы