Дальше путь Гиты лежал мимо местной школы. Когда она сама здесь училась, стены здания были оранжевыми, но с тех пор солнце высветлило их до бледно-желтого оттенка. Фасад пестрел рыжими пятнами от жевательного табака – мальчишки и парни постарше вечно устраивали здесь соревнования по плевкам. Россыпи пятен перемежались с правительственной социальной рекламой, агитирующей за «чистую Индию» и за семьи, в которых должно быть не более двух детей. Слоганы были намалеваны пузатыми буквами по трафарету. Другие надписи выглядели куда менее официально: кроваво-красными буквами кто-то призывал противостоять «любовному джихаду»[17] и жаловался, что мигранты из Бихара[18] отнимают у него работу. В деревне, где насчитывались всего две мусульманские семьи и нельзя было встретить ни единого гастарбайтера, эти вопли души, по мнению Гиты, звучали крайне глупо.
Сейчас на грязном дворе школы ребятишки играли в кабадди, отчего Гите снова вспомнилась Фарах. Рейдер из одной команды сделал глубокий вдох и бросился на другую сторону импровизированного игрового поля, затянув: «Кабадди, кабадди, кабадди!». Его задачей было «осалить» защитников другой команды, вернуться на свою половину, пока его не поймали, и всё это на одном дыхании. Гита и так уже опаздывала в магазин, тем не менее остановилась, услышав спор.
– Ты вдохнул! – закричала рейдеру одна девчонка. Она стояла, держась за руки с другими защитниками своей команды; все вместе они выстроились в форме буквы W. В такой маленькой деревеньке Гита, конечно, должна была бы знать и девочку, и ее мать, но сейчас никак не могла сообразить, с кем имеет дело. Будь она сама матерью, вовлеченной в дурацкий круговорот родительских собраний и школьных мероприятий, непременно помнила бы, какой ребенок кому принадлежит.
– Я не вдыхал!
– Вдохнул! – Девчонка разорвала W-образную цепочку игроков и, подскочив к рейдеру, так его толкнула, что он упал на землю, подняв облако пыли.
Забияка была выше других детей, а выражение ее лица отчетливо напомнило Гите совсем юную Салони. Вот почему, вместо того чтобы отправиться дальше за покупками, она крикнула, стоя у ворот школы:
– Эй!
Девчонка обернулась:
– Чего?
Взгляды других игроков нервно заметались между чурел и забиякой.
– Отстань от него, – велела Гита.
– А то что? – поинтересовалась девчонка. – Суп из меня сваришь? Ну давай, рискни.
У Гиты брови поползли вверх от удивления – она привыкла, что дети при встрече с ней демонстрируют почтительный страх, а не нахальство. Перед тем как ретироваться, посрамленная