Ханна не оглянулась, ведь неприлично разговаривать с ним наедине.
– Вы что-то хотели?
Он тихо усмехнулся:
– Ничего из того, что вы можете мне дать, дорогая.
Она вспыхнула, не зная, как его понимать, и сделала нерешительный шаг по направлению к своему отцу.
– Вы выглядите усталой.
Она действительно устала посещать балы и обеды. Устала от того, что ее выставляли напоказ, словно фарфоровую куклу, устала ждать подходящего предложения руки и сердца.
– Со мной все в порядке, – настаивала она. – Вам не стоит беспокоиться.
Ей хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Ему не следовало стоять за ее спиной, особенно там, где любой мог к ним подойти. Она сделала шаг, намереваясь уйти, когда рука в перчатке коснулась ее спины, и инстинктивно отпрянула.
– Не прикасайтесь ко мне, – сурово произнесла Ханна.
– Вы именно этого хотите?
Ее грудь вздымалась, дыхание стало прерывистым. Она была уверена – такой, как Майкл Торп, доставляет одни только неприятности.
Но не успела она вымолвить и слова, как его рука двинулась к ее плечам, лаская кожу, нежно ослабляя напряжение в затылке.
Отойди от него, – настаивал ее внутренний голос.
Но она застыла на месте, не в силах пошевелиться.
В груди у нее закололо, соски напряглись. Он снял одну перчатку, и трепетная интимность прикосновения его ладони к ее коже заставила девушку задрожать.
– Не делайте этого, – умоляла она. Ее голос понизился до тихого шепота, едва слышного. – Вы… вы не должны…
Благовоспитанные леди никому не позволят вести себя подобным образом. Она представляла, что сказала бы ее мать. Но ее никогда прежде не касался такой мужчина, и она чувствовала тайный трепет.
Пальцы лейтенанта скользнули под ее колье, дразня шею, прежде чем коснулись ее волос.
– Вы правы.
Его пальцы сломили ее сопротивление, заставив почувствовать себя живой. Она начала понимать, как женщина может забыть о приличиях.
– Мои извинения. Вы слишком большое искушение, я не мог устоять.
Его пальцы сомкнулись у нее на талии.
– Сэр, не распускайте руки. Или вам придется отвечать перед моими братьями.
– Я постараюсь.
Тут она почувствовала легкое прикосновение его губ на своем затылке. Грешный жар охватил ее, и она ахнула от неожиданности.
Ханна развернулась, готовая отругать его. Но он уже ушел. Она всматривалась в сад, но его нигде не было.
– Почему ты одна, Ханна?
Маркиз Ротбурн подошел к ней, закончив разговор с ее братьями.
Ханна молилась, чтобы он не заметил ее горящих щек.
– Прошу разрешения удалиться, – спокойно сказала она. – Вечер был таким долгим. У меня болит голова, и мне нужно прилечь.
– Хочешь,