Журавушка молодой!
– Кажись, наши, – широколицый курносый стрелок оглянулся на унтера.
– Погодь, Елизар, – предостерёг старшой Запрягаев, прикладывая ладонь раструбом к хрящеватому уху. – Ноне все одинако горланят.
Следующий куплет внёс ясность.
– Кто имеет хер гигантский?
То гусар Ингерманландский!
Кура-жура-жура мой,
Журавушка молодой!
Унтер-офицер облегчённо перевёл дух:
– Всамдели свои. Гуса-ары…
Дроздовцам подфартило встретиться с бригадой полковника Барбовича, переброшенной из-под Глухова. Полки бригады – десятый гусарский Ингерманландский и первый офицерский генерала Алексеева насчитывали четыреста сабель и почти три сотни штыков при двух конных батареях.
Подход кавалерии поднял дроздовцам настроение. Сообща стало возможным не только отбрасывать противника, но и истреблять его.
Правда, намётанный глаз ветерана Запрягаева подметил, что видок у регулярных кавалеристов не слишком брав. Через одного – необученные, слабого здоровья юноши, по всему, из учащейся молодёжи. Часть конской амуниции была верёвочной, ненадёжной.
Барбович, как старший в должности, подчинил себе отряд Туркула. Идти на Кромы, рубануть во фланг Ударной группе противника – такую ответственную задачу получил он из штаба корпуса. Покуда добровольцы координировались, красные сами перешли в наступление. Их кавалерия двинула вдоль тракта, местными жителями почему-то именуемого «Свиной дорогой», но была остановлена частой пальбой заслона дроздовцев. Завязавшийся бой принял вялотекущий стационарный характер.
Около пятнадцати часов выяснилось, что нерешительность «товарищи» имитировали. Совершив обходной манёвр, советская конница вывалилась из леса перед селом Столбище, где стояли основные силы белых. Массированная атака с налёта прорвала линию сторожевого охранения. По тревоге поднявшиеся с квартир «дрозды» едва-едва успели занять позиции.
Конница напирала азартно, стремилась охватить фланги неприятеля. Эти отчаянные попытки успеха, однако, не имели благодаря эффективному артиллерийскому и ружейному огню обороняющихся.
Туркул предпринял контратаку, вынудившую врага отхлынуть. В это время к Столбищу подоспели ингерманландцы Барбовича, чей галоп с пиками наперевес пресёк намерение большевиков повторить натиск. Ход боя переломился, и кавалерия красных начала отступать. Обрушившийся на неё огонь всех пушек добровольцев превратил отход в бегство. Остановились бегущие только через двенадцать вёрст.
Белые получили передышку, пользуясь которой, Туркул отправил обоз с ранеными в Дмитровск. Его отряд остался на ночлег в Столбище. Места хватило, расположенное по сторонам глубокого оврага село было большим и небедным – полтораста дворов, каменная церковь, мельница, пять маслобоек, лавка, земское училище. Бригада полковника Барбовича стала неподалёку, в деревне Дубняки.
Восьмого октября чуть свет разбудил пулемётный лай. На Столбище