Донеслось долгожданное громыханье. Раскачиваясь на рельсах одноколейки, по переулку катил трамвай четвёртого маршрута. Красные и жёлтые плешины на бортах вагона немецкой компании «MAN» напоминали о былой расцветке. Народу на остановке скопилось изрядно. Выставив вперёд плечо, Татев решительно полез на заднюю площадку.
Охрипший кондуктор встречал пассажиров неприятной новостью:
– Господа, стоимость проезда увеличена до трёх рублей! До трёх рублей!
Фёдор Васильевич, как не последний государев человек, об удорожании знал. Содержать общественный транспорт городским властям становилось всё проблематичнее. Вдобавок, чтобы восполнить отсутствие конки, управа затеяла электрификацию линии от Клочковской улицы до железнодорожного вокзала.
Расставаясь с лишним целковым, Татев вздохнул: «Как прикажете жить, когда на шее жена-неврастеничка, полоумная тёща и двое недорослей, которых вскорости предстоит от солдатчины оттирать?»
Трамвай тронулся. За окном проплыло здание Общественной библиотеки, построенной в начале века с учётом передовых европейских технологий. Книги из хранилища, насчитывавшего полтора миллиона томов, подавали в читальный зал при помощи подъёмной машины. А месячный абонемент обходился, смешно сказать, в медный пятачок!
Вагон со скрипом повернул на Николаевскую, затем на Пушкинскую, трудно одолел крутой подъём и сделал остановку у Николаевской церкви. Пополз дальше, оставляя позади детище академика архитектуры Бекетова – величественное здание медицинского общества с крылатыми грифонами на фасаде.
Фёдор Васильевич вышел на Театральной площади, где бронзовый Пушкин пытливо разглядывал фасад драматического театра. За Лютеранской церковью начиналась дорогая часть Харькова, сплошь солидные особняки, тротуар мощён кирпичом. Магазинов тут не водилось, потому и суеты не было.
Скромная вывеска кофейни не бросалась в глаза. Хозяину заведения хватало постоянных посетителей. К указанной категории Татев не относился, но о его приходе обслугу неизменно предупреждали.
В помещении витал умопомрачительный аромат турецкого кофе, приготовленного со специями. Молчаливый официант сопроводил гостя в отдельный кабинет, отгороженный тёмно-вишнёвыми бархатными портьерами.
Здесь на диване вольготно развалился крепкотелый господин с полированной как бильярдный шар лысиной и властным лицом. Судя по чёрным бровям и тёмно-ореховым глазам, он был брюнетом. Его мощный торс, затянутый во французский мундир со стояче-отложным воротником и накладными карманами, формою походил на самовар. Причинами того были занятия гимнастикой по системе Мюллера, а также пуленепробиваемый панцирь Чемерзина, носимый под одеждой. Погоны офицер носил защитные с одним просветом, награды и шевроны на отутюженном френче отсутствовали.
Сделав