– Но ты молодец! Два раза смог, – говорит она.
– Я старался. И возьми выходной.
– Нет, – она мотает головой. – Деньги нужны.
– На что?
– Потом узнаешь.
Она стряхивает сигаретный пепел на пол, потом добавляет:
– Может быть, узнаешь.
Она плюхается на меня, на мою грудь – огромная тяжелая анаконда.
– Засыпай, – шепчет она. – Я вернусь, не переживай.
Аня говорит, что она работает по графику два через два.
– Через два дня?
– Да, – кивает Аня. – Через два дня я буду здесь. Что-нибудь привезти?
Этим вопросом она дает мне понять, что она понимает, что я прикован к этому кладбищу.
Но она не знает причины.
– Двадцать батончиков «Сникерса». И батон хлеба. И газировку. Любую. И еще батон вареной колбасы. Пожарим!
Аня забирается в водолазку, натягивает джинсы, заковывает свои ноги в эти страшные байкерские ботинки.
– Ладно, батончик «Сникерса» привезу, – говорит она, поправляя густую челку.
06
Пробуждение дается мне неожиданно легко. Молодость своеобразный такой займ, который будет выплачивать старость. Чем быстрее сжигаешь себя сейчас, тем тяжелее будет лет через двадцать.
На часах половина десятого. Встаю, одеваюсь сразу в уличное, выхожу в коридор. Лара мечется между пустой миской и дверью на улицу: ей хочется и поесть, и облегчиться одновременно. Открываю дверь и выхожу наружу, под равнодушный ветер.
На небе висит размазанное солнце, бледное и немного неровное, как отпечаток детского пальца. Словно луну спрятали за горизонт, а затем вытащили обратно, попутно обмакнув в рассвет. Оторвавшиеся листья выделывают широкие вертикальные штопоры, не желая мириться со своей судьбой быть забытыми на стылой земле.
Наверное, в такие дни волки в лесах от тоски с обрывов бросаются.
Достаю из сарая лысую метлу, начинаю шоркать ею по дорожкам, разгоняя смирившуюся листву. Широкими взмахами дометаю до конца кладбища. Лара уже традиционно роет носом облюбованную могилу. Мне лень тащить таксу через все кладбище, поэтому даю ей порезвиться.
Проверяю выкопанную накануне могилу, в которую сегодня запакуют еще кого-то. Семен, вчерашний могильщик, потрудился на славу: стены могилы ровные и аккуратные. Бытует мнение, что лучшие работники лентяи: им проще сделать хорошо потому что лень переделывать. Глядя на аккуратные, как тракторным ковшом срезанные стены могилы, я считаю иначе. Лучшие работники выпивохи, так как они хотят побыстрее сделать работу и пойти выпить рюмку. Выпив же, переделывать желания не будет, так что сделать хорошо им приходится с первого раза.
Вспоминаю вчерашнее сообщение от Елены Сергеевны про покойника, которого сегодня засыпят землей. Какая-то девочка чуть старше меня. О причинах смерти мне, простому сторожу, знать не полагается, но любопытство чуть гложет.
Траурная процессия обещает