– А ты бы вязать научился.
– Может, мне в кого-нибудь превратиться, в рыбу там или еще во что?
– Рыбой ты уже был, – сказал Мерлин. – Человеку мало-мальски прилежному нет нужды дважды давать один и тот же урок.
– Ну тогда, может, птицей?
– Если бы ты хоть что-то знал, – сказал Мерлин, – а это, увы, не так, ты знал бы и то, что птицы терпеть не могут летать под дождем, потому что у них намокают и слипаются перья, и вообще вид становится замызганный.
– Я мог бы побыть соколом у Хоба в кречатне, – упорствовал Варт. – Тогда я сидел бы под крышей и не намок.
– Эк куда тебя метнуло, – сказал старик, – в соколы.
– Вы же знаете, что можете обратить меня в сокола, если захотите, – закричал Варт, – и только нарочно дразните разговорами о дожде. Я так не согласен!
– Фу-ты ну-ты!
– Мерлин, милый, – взмолился Варт, – пожалуйста, превратите меня в сокола. Если вы не сделаете этого, я сам что-нибудь сотворю. Прямо не знаю что.
Мерлин отложил вязанье и поверх очков осмотрел своего ученика.
– Мальчик мой, – сказал он, – пока я еще не расстался с тобой, ты можешь стать кем угодно – овощем, животным, минералом, микробом или вирусом, на здоровье, но тебе придется поверить в превосходство моей прозорливости. Еще не время обращать тебя в сокола, – и прежде всего потому, что Хоб по-прежнему в кречатне, кормит птиц, – так что можешь пока посидеть и поучиться на человека.
– Ладно, – сказал Варт, – раз такое дело.
И сел. Через несколько минут он спросил:
– Дозволено ли мне говорить на манер человеческого существа или тому, кто вскорости будет лишь виден, но не слышен, надлежит просить особого позволения?
– Говорить дозволено всякому.
– Это прекрасно, потому что я хотел обратить ваше внимание на то, что вы уже на три ряда ввязали в ночной колпак свою бороду.
– Ах, чтоб меня!
– По-моему, самое лучшее отрезать у вашей бороды кончик. Принести вам ножницы?
– Почему ты раньше мне не сказал?
– Хотел посмотреть, что получится.
– Мой мальчик, ты подверг себя серьезной опасности, – сказал волшебник, – ибо мог превратиться в хлебный ломоть и поджариться.
И, бормоча себе что-то под нос, он принялся медленно и с величайшими предосторожностями, дабы не спустить петли, выпутывать бороду.
– Интересно, – спросил Варт, когда решил, что наставник его уже успокоился, – летать будет так же трудно, как плавать?
– Летать тебе не придется. Я не собираюсь превращать тебя в вольного сокола, – просто подсажу тебя на ночь в кречатню, чтобы ты мог с ними поговорить. Это и есть лучший вид обучения – беседа со специалистами.
– А они станут говорить?
– Они каждую ночь говорят, как только наступает полная тьма. Рассказывают, как их поймали, и о том, что помнят из вольной жизни: о своей родословной, о великих делах своих предков, о военной выучке, о том, чему они научились