Предварительно каждый тщательно готовился к волнительному мероприятию. Я, например, наглаживал стрелки на брюках и ушивал уже ушитую рубашку. Ушивать сорочки на маминой машинке я научился быстро, благодаря моде и товарищам, которые хотели соответствовать и приносили свои школьные рубашки. Теперь на моей было уже четыре вытачки: не только сзади, но и спереди. Перед выходом я обильно орошал себя одеколоном. Конечно, никто не опаздывал.
После сладкого застолья, сдвинув парты, настраивали музыку. Одна из моих девушек возмутилась: «От кого это так несёт одеколоном?» – чем сильно смутила меня, и я вынужден был вжаться в пустующий угол. По этой причине на первый и на второй танец я никого не пригласил, наблюдая за всеми со стороны, надеясь на то, что запах выветрится. Людмила Лазаревна объявила «белый танец», и меня тут же пригласили. Я был в замешательстве оттого, что это была одна из моих трёх, как раз та, которой так не понравился запах моего «Шипра», но теперь она его не замечала. Его мне подарили на 23 февраля.
Одеколоны того времени имели сильную концентрацию и оттого невероятно мощный запах. Если такой влить в ведро воды, то получится вещество, которое продают в настоящее время под видом одеколона. Так вот, она меня пригласила, и мы сблизились. От неё вкусно пахло розовым вареньем. Я взялся за её талию кончиками пальцев, а правой рукой за её левую, но всё так неловко получилось. Она с заметным удовольствием управляла мной – вот так надо, а теперь так. Потом она бросила мою руку и обняла – я обнял её и тут же почувствовал прилив крови. Ощущение было невероятное и пока ещё необъяснимое. Этот медленный «бостон» по своей сути был каким-то сказочным действием и лишь отдалённо напоминал нечто похожее на вальс. Но тогда для нас это был самый настоящий танец.
Впрочем, я и сейчас думаю, что танец был правильным. Только будучи соучастником действия, я мог обнять девушку совершенно легально и почувствовать её по-настоящему. Завтра никто из нас не посмеет этого сделать, и ни одна из девочек уже не позволит себя обнять. Не потому что никто не захочет, а потому что начнёт работать врождённое чувство нравственности, нормы которого мы постигаем таким способом, а может быть, потому что школа – это вам не шуры-муры. И выдуманные нами комплексы тут ни при чём. Именно в этот период взросления наши бабы стали превращаться в девушек. Людмила Лазаревна была мудрой женщиной и хорошим психологом. Благодаря ей, мы целомудренно, не совершая ошибок и без потерь, познавали те аспекты жизни, которые были так необходимы в том прекрасном переходном возрасте.
Мальчики, а если соблюдать терминологию, то – пацаны, тоже делились на две группировки: одни занимались вольной борьбой, другие классической, но на самом деле никакого разделения не было. Это всё равно, что разделить лужу, разрезав её перочинным ножом. Все находились в одной лодке и синхронно гребли в одном направлении, когда были в школе. Дружбы, скреплённой кровью, не было. Все были в той или