– Бесси, – сказал я, – мне…
Я хотел быть добрым, сердечным и убедительным. Но страсть переполняла меня, и она прорвалась наружу, едва я коснулся девичьей плоти. Покрывая поцелуями лицо Бесси, я погрузил пальцы в ее густые волосы и сорвал стягивающие их ленты, и тогда они свободными волнами рассыпались по плечам, прикрыв щеки и оставив на виду лишь полуоткрытые губы. Я жадно припал к ним. В приступе лихорадочного возбуждения я начал раздевать Бесси, встретив неожиданное препятствие в виде многочисленных завязок и застежек и стараясь ничего не порвать (вечерним туалетом Екатерины занимались фрейлины, и мне все это было в новинку). Ей пришлось помочь мне, чтобы сохранить в целости наряд.
Мы прилегли на освобожденную от инструментов кушетку, над нами пылал факел, и его янтарный свет позолотил ее тело и прелестное лицо.
– Бесси… Бесси…
Я пытался совладать со своими чувствами, по крайней мере немного сдержать их, но они взяли верх над рассудком. Притянув к себе девушку в древнем акте подчинения, я навалился на нее всем телом… О боже, она оказалась девственницей! Огненный взрыв прожег меня насквозь, вновь и вновь я прокладывал путь в заветные недра (смутно слыша ее возбужденные крики), пока их глубины полностью не открылись мне.
Постепенно, виток за витком, я мягко спускался с головокружительных высот, постигая глубочайшую земную тайну.
Крича и задыхаясь, Бесси расцарапала мне спину.
– Боже милостивый…
Приподнявшись, я привлек бедняжку к себе и нежно обнял. Она судорожно хватала ртом воздух, продолжая плакать и постанывать.
– Мне жаль, простите меня, простите…
Обезумевшее животное исчезло, оставив терзаемого угрызениями совести мужчину залечивать нанесенные страстью раны. Ненавидя сам себя, я принялся утешать Бесси. Наконец она перестала плакать и успокоилась. Я вновь начал извиняться. Она приложила к моим губам дрожащий пальчик и медленно произнесла:
– Все уже позади. И я рада этому.
Только тогда я по-настоящему осознал, насколько невежествен в общении с женщинами.
– Я вел себя как дикий зверь, причинил вам боль… нанес ущерб вашей чести, – повинным тоном произнес я, впервые задумавшись о том, что испытывает девушка, утратившая невинность.
– Если это так трудно с тем, кого жаждешь всем сердцем, то какую боль причинил бы мне человек, к которому я равнодушна…
– Но возможно, вы еще встретите… того, кто привлечет вас…
Она отрицательно покачала головой.
– Разве вы знаете женщин, умудрившихся выйти замуж по любви?
Мария. Мария и Людовик. Боже, может ли Зеркало Неаполя пробудить любовь к нежеланному супругу?
– Но теперь… как вы возляжете на брачное ложе?.. Я же ограбил вас.
– Я притворюсь…
– Но как?.. Ведь девственность уже не вернуть!
– Говорят… это легко, и многие мужчины согласны на обман.
Я весь покрылся испариной. Кушетка хранила следы поруганной