– Замолчи, пожалуйста! Мне ведь с вами увидеться приятно, а не что-нибудь другое… Или вы думаете, что я пришел сюда ради этого прокисшего вина?!
– Знаю я, зачем ты пришел! – пробормотал Илларион.
– Ну, договаривай, язвительный ты старикашка!
– Радуешься, кривой черт?! Что ж, теперь я в твоих руках! Ну, давай, кусай, рви, терзай меня! Здесь я!.. Никуда от тебя не убегу!..
– Да что с тобой, старик? Рехнулся? Взбесился? Чем они тебя отравили в городе? Уехал золотой человек, а вернулся какой-то ненормальный!
Я и Илларион недоуменно переглянулись. Неужели Илико ничего не замечает? Неужели он ни о чем не догадывается? Да, похоже, что стеклянный глаз Иллариона выдержал экзамен! «Все в порядке!» – решили мы наконец и сразу повеселели.
Илларион поднял стакан:
– За наш приезд и за встречу с тобой, дорогой мой Илико!
– Давно бы так! – обрадовался Илико. – А то чуть с ума не свели бедного одноглазого старика!.. Кто мне дороже и милее вас на всем белом свете? Дай Бог вам здоровья! – И он крепко расцеловал нас. После третьего стакана Илико затянул песню:
Потоплю я в турьем роге
Горечь сердца, злое горе,
Повстречаюсь я с любимой,
Погуляем на просторе.
– Илико, дорогой, ты ведь знаешь, как я тебя люблю! – Илларион обнял друга за плечи.
– Знаю, знаю, мой Илларион, знаю, что ты любишь меня пуще собственного глаза! – улыбнулся Илико.
При одном только упоминании о глазе Илларион насторожился. Но Илико продолжал как ни в чем не бывало:
Наливай вина – и выпьем,
Выпьем, чтоб оно пропало!
– За здоровье Илико!
– За нашего прохвоста!
– За носатого Иллариона!
Дайте мне, играя в лело[26],
Завершить победный путь
И, представ пред вами, смело
В очи ясные взглянуть! —
продолжал Илико.
Илларион снова навострил уши, но Илико, словно невинный агнец, невозмутимо запел новую песенку:
Выйду в поле на гулянье,
Поморгаю черноокой…
Илларион поперхнулся. Откашлявшись, он испытующе взглянул на своего мучителя. Но Илико, не обращая на нас внимания, самозабвенно пел:
Пусть сияет в ночи темной
Глаз твоих прекрасных пламя…
Наконец Илларион окончательно убедился, что ему удалось провести Илико. Он осмелел и до того разошелся, что называл Илико не иначе как «кривым». Илико ничуть не обижался.
Был уже поздний вечер, когда мы стали расходиться. Обняв друг друга за плечи, мы с песней спустились во двор. Илларион проводил нас до ворот. Очутившись за оградой, Илико вдруг обернулся.
– Илларион! – громко позвал он.
– Чего тебе, кривой? – откликнулся тот.
– Не забудь ночью положить глаз в стакан!
– Что?! – прохрипел ошеломленный Илларион.
– Ничего!.. Теперь можешь подмигивать мне, сколько тебе угодно!..
– Илико Чигогидзе! –