– Значит, твой отец бог? – серьезно уточнила княжна.
– Причем самый-самый главный, – насмешливо отвечал он.
Такие их беседы весьма способствовали возникновению чисто дружеских и заговорщицких отношений против окружающих приближенных, но в любовных делах продвижение шло не так быстро. Уступая по утрам и вечерам его страсти, Всеслава именно уступала, первой никогда не изъявляя подобного желания. Это было не слишком приятно, и, не будь пылких наложниц, он наверняка бы усомнился в своих мужских качествах, поэтому предпочитал просто выжидать, уже успев почувствовать вкус к такому вот медленному постепенному узнаванию другого человека, который вроде бы и весь перед тобой, и в то же время скрыт не менее, чем он, сам Дарник, перед другими людьми.
Однажды князь пошел еще на один решительный шаг и позвал Всеславу с собой в дальний объезд. В сопровождении арсов они выехали в сторону Южного Булгара. Петляющая слева Липа то появлялась, то исчезала за паутиной безлистного осеннего леса, брызги талого снега веером летели из-под копыт, попадая на сапоги Дарника и платье Всеславы, отчего обоим было легко и весело.
К полудню они добрались до первой вежи, где гонцы из Усть-Липы меняли лошадей. Река в этом месте делала почти полную петлю вокруг скалистого холма. Пока арсы расседлывали лошадей и готовились к трапезе, они вдвоем с княжной объехали сам холм.
– Как отсюда все далеко видно! – воскликнула Всеслава, оглядывая противоположный, пойменный берег реки.
– Нравится? – небрежно спросил он.
– Очень!
– Значит, быть здесь твоему собственному селищу.
– Моему? – насторожилась княжна. – Ты хочешь, чтобы я жила здесь?
– Не только ты. Если пустишь, я тоже буду жить здесь.
– Каждой наложнице по селищу! – тут же вспомнила она.
– Не совсем так. Мне самому хочется жить там, где не будет слышно вечевого колокола.
– Никогда бы не подумала, что ты боишься его!
– Это не страх, а презрение, – пояснил Дарник. – Пускай хоть один раз в него зазвонят, и я навсегда отселюсь из Липова, например, сюда. Да и вообще, нельзя позволять смердам каждый день видеть себя, они от этого распускаются.
Всеслава слегка призадумалась.
– А это не слишком будет далеко от Липова?
– В самый раз. Но заранее об этом не стоит никому говорить. Я хочу назвать это селище в твою честь Славичем.
– А как же торжище, пиры с дружиной, военные игрища?
– Это уже стало слишком назойливым для меня, – поморщился он. – Мне нужно место, где бы я принадлежал только себе и немного тебе и мог добиться вокруг полной тишины. Месяц будем жить в Липове, месяц здесь. Подумай, подойдет это тебе или нет?
– Мои дворовые