– Вы убрали все фото жены? – спросил Хейз.
– А вы бы смогли смотреть на жену, которой уже нет? – У мистера Бейтса сорвался голос.
– Извините, – Кристофер уже не знал, куда себя деть, – мы не хотели вас беспокоить и уже уходим.
Он взял брата под локоть и потащил за собой.
– Я хочу, чтобы вы держали меня в курсе дела, – крикнул им вслед Эван Бейтс. – Держите меня в курсе! Слышите?
«Мы даже не занимаемся этим делом», – подумал Кристофер.
– Конечно-конечно, – сказал он, – если будут какие-то новости касаемо вашего дела, мы вам обязательно сообщим.
8 глава
Маркус еще долго стоял у машины, всматриваясь в занесенный снегом дом мистера Бейтса. Нащупав в кармане куртки смятую пачку сигарет, он вытащил одну трясущимися губами и постучал в закрытое стекло. Из машины высунулась рука брата с потухающей на ветру зажигалкой. Огонек от нее то и дело замирал, исчезал и вновь появлялся.
– Я думал, ты бросил, – сказал Крис, прикрывая ее рукой.
– Я тоже так думал. – Маркус закурил.
– Что-то не так? – спросил брат и тут же обругал себя. Сегодня все было не так. Все было не так последние несколько дней.
– Дом, – сказал Маркус, затянувшись и выпустив клуб дыма.
– Что? – не понял Крис.
– Крыша не чищена.
– И?..
– И парковка тоже.
– И что это значит?
Маркус докурил сигарету, причмокнул, прожег окурком ближайший сугроб и сел в машину.
– Он приехал недавно.
– С чего ты взял? – Кристофер застегивал ремень.
– Дом пустовал, в нем не жили.
– Хочешь сказать, он здесь не живет?
– Не живет, отъезжал… я не знаю. Но то, что приехал на днях, – это факт.
– Брось, Марк. – Кристофер завел машину. – Вдовец в опустевшем доме может и годами пыль не протирать.
– Мне нужно в участок.
– Что? Сейчас?
– Ты помнишь те записи?
– Какие?
– Что мы приобщили к делу.
– Улики по делу Бейтса?
– Именно.
– Тебе нужно выспаться, Маркус.
– Мне нужно в участок!
Кристофер ворчал, но все же поехал. Он понимал, что сейчас делает его брат, и старался ему не мешать. Когда из-за одной твоей ошибки рушится жизнь другого человека, это, может, и вызовет у тебя сожаление, но когда из-за тебя рушится твоя собственная жизнь, сожалеть уже становится не о чем; тебя переполняет безжалостность, и не к другим, а к самому себе.
Сейчас Маркус презирал самого себя больше, чем кого бы то ни было. Он даже смерть жены не переживал так сильно, потому как скорбеть значило жалеть себя, а себя Маркус сейчас ненавидел. В том старом деле, которое пылилось в архиве уже два года, не было никаких подвижек. У мужа Сильвии оказалось алиби – билет на поезд до другого города, прибытие в конференц-зал и отъезд обратно утром следующего дня. В доме его уже ждали полиция и психолог из отдела убийств. Ошеломленный Бейтс показывал билеты и разрядившийся телефон, по которому до него не могли дозвониться.