Освобожденный Иерусалим. Торквато Тассо

себе находит силы для ответа:

      «Увы! В моей душе запечатлелись

      Его черты глубоко, государь.

      Немало крови подданных моих

      Он пролил, рвы телами наполняя.

      Ни травы, ни заклятья не залечат

      Тех ран, что он наносит, разъяренный.

19

      Зовут его Танкредом: если б в плен

      Попался он! Не смерть его нужна мне;

      Он нужен мне живой, чтоб сладкой местью

      Могла я муки сердца успокоить».

      Сказала и последние слова

      Невольно тяжким вздохом заключает.

      О ненависти думает тиран,

      Тогда как вздох безумной страстью вызван.

20

      Клоринда между тем спешит к Танкреду,

      Который на нее уж нападает.

      В осколки разлетаются их копья,

      Но шлем Клоринды падает: она

      С открытой головой перед Танкредом;

      По ветру вьются пряди золотые,

      И девушкой божественной красы

      Становится внезапно страшный воин.

21

      Глаза полны молниеносных взглядов.

      Прекрасная и в гневе, что она

      Явила бы, веселая, собою?

      Танкред, где ты? К чему твой взор прикован?

      Не эти ли черты зажгли огонь

      В душе твоей? И сердце подтверждает:

      Да, это – та, что некогда к ручью

      Пришла искать и тени и прохлады.

22

      Но не узнал ее он ни по шлему,

      Ни по трофеям на щите. И вот

      Глядит он на нее, оцепенелый.

      Она – к нему; он стычки избегает.

      Разя попутно воинов других,

      Не отстает Клоринда от Танкреда.

      «Остановись», – кричит ему с угрозой

      И не одну – две смерти уж сулит.

23

      Его разят, но он разить не хочет.

      Не так он занят самообороной,

      Как глубиной прекрасных глаз, откуда

      Амур наверняка пускает стрелы.

      «Твоей руки удары, – говорит

      Он сам себе, – теряются в пространстве!

      Но те, что мне наносит чудный образ,

      В грудь попадут и сердце истерзают».

24

      Однако ж унести в могилу тайну

      Не хочет он. Клоринда пусть узнает,

      Что пленника разила, перед нею

      Склонившегося с робкою мольбою.

      И говорит он ей: «Среди других

      Один ли я – твой враг непримиримый?

      Тогда уж в стороне от общей схватки