– Ну хорошо, помиримся.
– За это надо пятьсот франков.
– Дайте, – шепнул Шардон своему хозяину. – Барон согласен дать пятьсот франков, – прибавил он вслух: – но он заплатит после.
Нищий хотел настаивать. Шардон нахмурил брови. Бродяги согласились.
Когда они ушли, Гильбоа сказал своему управителю:
– Вели отнести эти футляры и эти картонки к моим племянницам… В них лежат наряды, которые я им дарю для бала при дворе… и скажи им, что я сейчас к ним зайду.
Чрез несколько минут управляющий пришел сказать своему хозяину, что приказание его исполнено, и прибавил:
– Если, как говорят, признательность есть самый верный путь к сердцу, то вы найдете ваших воспитанниц готовых обожать своего опекуна.
– Ты думаешь? – спросил Гильбоа.
– Еще бы! Царские подарки, удовольствия, обещаемые балом при дворе, и надежда найти обожателя – есть от чего вскружить голову молодым девушкам, которые до сих пор сидели взаперти.
Шардон не ошибся. Гильбоа получил очаровательный приём. Признательная Жанна подставила лоб дяде, который задрожал, напечатлев на нем просимый поцелуй. Полненькие ручки Марии, обнявшей опекуна в избытке признательности, возбудили в нем волнение, которого он не испытывал с молодости.
– Дети мои, – сказал барон, взяв стул, который молодые девушки в радостных попыхах забыли ему предложить: – Я очень рад, что мог доставить вам удовольствие.
Жанна и Мария осыпали его ласками; и он продолжал свою комедию.
– Я очень счастлив, – сказал он взволнованным голосом и положив руку на сердце: – я очень счастлив, что такой заслуженный подарок мог доставить вам удовольствие; это слабое доказательство моей признательности за привязанность, которою вы окружили вашего старого дядю.
Потом, после некоторого молчания, он прибавил с полувесёлым, полупечальным, но с очень добродушным видом:
– Милая Жанна, этот вечер составит эпоху в вашей жизни и в моей. И в вашей также, Мария, Мне хотелось бы составить счастье одной из вас, женившись. Но вы непременно хотите видеть во мне только отца… Признаюсь к стыду моему, я предпочел бы другую роль. Надо уметь безропотно покоряться судьбе!
Мария очень удивилась. Никогда дядя не говорил ей о своем намерении жениться на ней. Однако, она не поправила его ошибки. Жанна, при сожалениях, выражаемых опекуном, побоялась какой-нибудь новой попытки и нахмурила брови; но он прибавил, улыбаясь:
– Отказываясь от всякой личной надежды, я хочу выдать вас замуж самым выгодным образом. На балу вы должны быть первыми красавицами. У всех должна закружиться голова, чтобы все мужчины смотрели только на вас; я хочу, чтобы все были ослеплены.
Мария увидала себя графиней или баронессой; Жанна подумала, что её дядя действительно отказался от всяких намерений на нее. С обеими сделался порыв признательности. Они чистосердечно обняли дядю. Барон, продолжая свою лицемерную игру, сказал молодым девушкам:
– Кстати, дети, я хочу быть балованным отцом. Я должен первый узнать