– Вы говорите о Кадрусе? – спросил Жорж.
– Да, – отвечал министр. – Вы понимаете, как досадно видеть шайку разбойников, дерзко пренебрегающую всеми законами, установленными во Франции; с другой стороны история разбойничества в Италии и Испании доказывает, как трудно захватить шайку решительную и хорошо руководимую.
– Действительно в Италии, – сказал Фоконьяк: – особенно в Неаполе никак не могли захватить шайки разбойников; сам генерал Мендес потерял в шесть лет 2702 человека почти бесполезно; это было сосчитано.
Фушэ продолжал:
– Савари пробовал, но напрасно, отыскать Кротов и истребить их. Он сам попался. И сделался предметом насмешек всей Европы. Я хочу действовать искуснее. Я хочу собрать сведения о Кротах, оставить им уверенность в полной безопасности, но велеть наблюдать за ними и изучить их основательно; когда же я узнаю о них всё, что мне необходимо, я захвачу их не с большими силами, но послав им на встречу – небольшой отряд, решительный и смелый, и знаете ли, кому я предложу начальство над этим войском, разделенным на два отряда?
– Я это предвижу, – сказал Фоконьяк.
Он улыбнулся с радостным видом.
– Вам господа, – продолжать Фушэ: – вам достанется весь почёт от этой экспедиции; скажут, что узнав о присутствии Кадруса на одном пункте и имея только вас под рукою, я просил вас повести оба отряда навстречу разбойникам. Будьте искусны. Будьте блистательны, истребите всех! После этого дела вам дадут выбрать полк. Согласны ли вы?
– От всего сердца, ваша светлость.
– А вы, маркиз де-Фоконьяк?
– С восторгом, ваша светлость.
– Итак, господа, я полагаюсь на вас. Прежде чем мы расстанемся, – прибавил он с некоторой иронией: – я возобновляю мои сожаления, что имея надобность в вас как министр, я был принужден потревожить людей вашего звания.
Де-Фоконьяк засмеялся и возразил:
– Даже в царствование великого короля, герцог, насмехались не так остроумно как вы.
Он и Жорж поклонились. Фушэ позвонил, лакей отворил дверь и оба дворянина ушли. Тотчас после их ухода пришел секретарь.
– Они, как люди, не стоят того высокого мнения, какое я имел о них, – сказал министр. – Один, маркиз, довольно остроумный нахал. Другой, кавалер, будет превосходным дивизионным генералом, не более; он годится под пушечный выстрел и даст себя хорошо убить. Им дадут двух человек для этой экспедиции, которым будут даны полномочия. Вся слава этого дела должна пасть на двух знатных протеже императора; но настоящих начальников экспедиции вознаградят. Страсть его величества окружать себя