– Что же может с нами случиться? Надо подумать, да дважды подумать, прежде чем коснуться Алкивиада де-Фоконьяка.
– Коснулись же герцога Энгиенского, который пал под пулями солдат первого консула.
Фоконьяк сделал вид, будто задрожал и побледнел. Настало печальное молчание.
Фушэ сказал себе: «Главное лицо здесь – молодой человек; другой – старый дуралей».
Он начал разговаривать с одним из своих агентов.
– Его величество очень желает взять к себе на службу этих двух дворян. После неудачи Савари, император, имеющий слабость к знатным именам при своем дворе, дал мне понять, что он все-таки не может сделать полковниками этих двух господ без большого скандала. «Постарайтесь, сказал он мне – привлечь их ко мне так, чтобы я не делал подобной жертвы». Я, – продолжал Фушэ: – взялся за это дело, которого так желает его величество. Но, изучив наружность этих двух господ, я пришел к одному предположению: я очень боюсь, что они отказываются от предлагаемых должностей, не потому, что они находят их ниже себя, но потому что не хотят вступать на службу, а желают остаться в Фонтенебло, имея, может быть, в виду заговор, о котором мы имеем столько неопределенных. сведений, но ещё недостаточных для того, чтобы начать действовать.
– Ваша светлость расспросите этих господ и узнаете в чём дело,
– Я действительно придумал способ, – сказал Фушэ: – узнать в чём дело. Или это заговорщики и тогда они откажутся от звания полковников, если оно должно удалить их от двора, или это не лазутчики легитимистов, и сообщив им, что они получат патенты, я увижу радость на их лице.
– Но ведь у вас нет этих патентов, ваша светлость, – сказал секретарь министра. – Как же вы откажете им потом, если они примут эти патенты?
– Я поставлю им невозможные условия в последнюю-минуту. Встаньте за этой портьерой и слушайте… Вы возьмёте неплохой урок.
Он позвонил. Вошел лакей. Фушэ сделал ему знак и посетителей ввели.
Фушэ сидел в огромном кресле и держал в руках кучу бумаг; он ответил головою на поклон вошедших и пригласил их сесть.
– Господа, – сказал он: – я сожалею, что этикет, – он сделал ударение на этом слове, – не позволяет министру отправляться самому к простым гражданам, чтобы их допросить.
Фоконьяк закусил себе губы, как будто урок показался ему чересчур жесток. Жорж просто поклонился.
– Господа, – продолжал Фушэ: – его величество увидел ваши имена в списке приглашенных и собрал о вас подробные сведения. Вы угадываете почему?
– Решительно не знаю, – отвечал Жорж.
Но Фоконьяк сказал самодовольно:
– Вы слишком скромны, кавалер. Его величество, верно, был поражён, увидев, что кавалер Каза-Веккиа и маркиз Алкивиад де-Фоконьяк явились к его двору. Если наши физиономии ему неизвестны, то знатность наших фамилий слишком блистательна для того, чтобы остаться не примеченной даже при дворе Наполеона I, императора и короля.
Фушэ