Штефан был не суеверен – да, прошлому владельцу не помогла медицинская неприкосновенность, но это не значило, что не поможет ему. Для артистов, конечно, тоже существовала закрепленная различными конвенциями защита, но Штефан справедливо полагал, что если бегать по улицам загримированным и в сценическом костюме – в него выстрелят еще быстрее.
– Чтоб тебе, Вито, тоже присниться, только кривым и с импотенцией, – прошипел он, выглядывая из-за угла.
Он и не подозревал, что в Солоухайм столько людей. Они наполняли улицы, высовывались из окон и размахивали флагами на крышах. То тут, то там мелькали черные мундиры и раздавались выстрелы – далекие хлопки и близкий, пахнущий порохом грохот.
Штефан заметил, что на него смотрит с крыши какой-то мужчина с винтовкой. Решив не проверять, чем привлек его внимание, Штефан нырнул в подворотню и замер.
У стены, спиной к нему, на коленях, заложив руки за голову, стоял светловолосый парень в студенческом сюртуке, подпоясанном обрывком синего знамени. Жандарм в сером мундире приставил револьвер к его затылку.
Штефан успел удивиться. Ему казалось, они стоят так бесконечно долго, замерев в тянущемся мгновении. Между эполетов жандарма по спине тянулась форменная вышивка в виде левиафана. На нее-то Штефан и смотрел, завороженный игрой неверного зимнего света на серебристых нитях.
Потом он успел подумать, что надо убираться, потому что жандарму нужно лишь нажать на спусковой крючок, а потом он обязательно обернется, и может быть, выстрелит и в него.
Но сбежать Штефан не успел – выстрел раздался раньше. Странный выстрел, ударивший отдачей в запястье.
Пару секунд он с недоумением разглядывал револьвер, который держал в руке, а потом поднял глаза. Чешуя левиафана потускнела, залитая кровью. Жандарм лежал на снегу, лицом вниз, а студент, по-прежнему стоявший на коленях, деловито обшаривал его карманы.
– Спасибо! – салютовал он свободной рукой, второй вытаскивая из-за пазухи жандарма револьвер и срывая с мундира аксельбант. – Как вас… чтоб меня, Штефан!
Он с трудом заставил себя сосредоточиться на лице парня. Кажется, это кто-то из тех, кому помогал Томас, Бен… Бенджамин Берг, точно, Бен Берг.
Да какое это имело значение.
Они прожили в Морлиссе больше двух месяцев. Штефан каждый день смотрел на проклятых змей на мундирах жандармов, каждый день носил с собой револьвер. Почему же именно сейчас?
Может, дело в том, что именно сейчас левиафан собирался кого-то сожрать?
– Буду должен, Штефан, – улыбнулся Бен. – Лен-н-нге лив-в-ве!..
Спустя секунду его уже не было – скрылся в переходе. Штефан растерянно посмотрел ему вслед, а потом мотнул головой, стряхивая оцепенение и последовал за ним.
Площадь он видел издалека. На виселице перед ратгаузом не осталось свободных петель. Штефан разглядел государственные