– Ну, Альфред, что ты решил?
– О чем?
– О нашей операции для мистера Майерса.
– По-моему, очень нечестно грозить мне приемной семьей, если я не соглашусь.
– Забудь ты об этих честно-нечестно. А честно, что ты не хочешь помочь своему единственному кровному родственнику?
– Ты только что велел забыть про честно-нечестно и сразу спрашиваешь, честно ли я поступаю.
– И что?
– Это нечестно.
– Что-то мне подсказывает, Альфред, что ты со мной шутки шутишь, а это наглость для сопляка в твоем положении. Итак, выбор за тобой, спрашиваю в последний раз: ты поможешь мне сегодня ночью?
– Сегодня? Ты собираешься сделать это сегодня?
Дядя кивнул. Он пил уже третью, наверно, чашку кофе и поэтому кивал быстро и резко, как китайский болванчик.
– Придется. Сэмсон уехал из города, а Майерс хочет вернуть свой меч как можно быстрее. Сейчас или никогда. Четвертая четверть[9], последние десять секунд.
– Значит, ты все равно это сделаешь, и неважно, помогу я тебе или нет?
– Я дал слово, Альфред. Я пообещал, – сказал дядя, причем так многозначительно, словно хотел напомнить, что и я должен сдержать свое, хотя никакого слова я не давал. – Так что остался только один вопрос… Ты мне поможешь?
Я замешкался с ответом, и тогда дядя пригнулся ко мне и зашептал:
– По-твоему, я этого не сделаю? Думаешь, не отправлю тебя обратно в приемную семью?
Я вытер щеку салфеткой, но та была в сиропе, и щека у меня стала липкой.
– А я возьму и расскажу полиции, что ты украл меч.
– Не ори так, ладно? Говори тише. Я не вор. Я собираюсь вернуть украденное хозяину. Я, Эл, делаю доброе дело. А теперь спрашиваю в последний раз: ты мне поможешь?
Я снова утерся липкой салфеткой и почему-то подумал об Эми и о том, что Барри Ланкастер, если узнает про наши занятия, вероятно, захочет меня убить. А еще я вспомнил о маме, которая умерла от рака, и о папе, которого никогда не видел. Последний родной человек сидел напротив, накачивался кофе, нервно облизывался и барабанил пальцами по столу.
– Ладно, – сказал я. – Но я несовершеннолетний, и, что бы там ни случилось, во всем обвинят тебя.
– Что бы там ни случилось, – ответил дядя, – это навсегда изменит нашу жизнь.
Я еще вспомню эти слова дяди Фаррела, когда он повернется ко мне и прошепчет мое имя. За секунду до смерти.
5
Уже в машине, на пути к Сэмсон-Тауэрс, я спросил:
– Дядя Фаррел, а ты придумал, как это сделаешь?
– Что сделаю?
– Как меч раздобудешь. Там же камеры наблюдения.
– Мы вырубим электричество.
– Во всем здании?
– Нет, только в системе безопасности. У нас часто бывают перебои.
– И нет дублирующей системы?
– Ее тоже можно отключить. Правда, если она будет отключена