– Я тоже была когда-то такой, – прошептала Полина, заметно посерьёзнев, пока ветер трепал её светлые локоны. Он промолчал, а она устремила взор вдоль Темзы и скользивших по ней пароходов, – хотя нет, такой не была… Даже неопытность не гасила во мне огня. Уильям становился порой так ревнив!
– Могу себе представить, – хрипло пробормотал Михаэль.
Разговор принимал опасный оборот, и она откашлялась, натянув привычную улыбку, отошла от бордюра. Лишь на секунду миссис Сазерленд позволила себе быть слабой и… настоящей, но Михаэль всё равно приметил этот миг и запомнил его на всю жизнь. Уильям и её прошлое… Как бы он хотел копнуть в него поглубже! Но не будет ли это бестактностью с его стороны?
Нет, если подойти к вопросу с умом!
– Бенджамин, – рассмеялся он, подсмотрел, как это делала Полина, и повторил за ней, – ваш сын. Такой непоседа. Весь в вас, не так ли?
– Вовсе нет, – подхватила она, как будто и сама хотела заговорить об этом, но всё не решалась, – он копия моего мужа. Уильям даже имел медаль по академической гребле!
Михаэль слушал, ловя каждое слово, пока она рассказывала о себе, умалчивая всё же кое-какие детали. Полина Сазерленд, в девичестве Браун, родилась в портовом городе Уэймуте, графстве Дорсет, и всё детство бегала со старшим братом на причалы смотреть, как оттуда отбывали корабли. Её отец, голодный интеллигент, обожал музыку, виртуозно играл на скрипке и зачастую давал импровизированные концерты для прохожих на улицах, собирая в шляпе жалованье на целую неделю вперёд. Музыкой он всё же зарабатывал немного, а мать-швея всю жизнь мечтала о своём ателье, но и по сей день портила глаза дома под лампой. Брауны жили бедно, но счастливо, а Полина, унаследовавшая от отца любовь к музыке и сцене, мечтала о карьере балерины.
– Я хотела поступать в балетную школу в Лондоне, – вещала она, смеясь, но эта улыбка граничила со слезами, а птицы, радуясь наступлению весны, с весёлыми переливами летали над их головами, – отец поддерживал меня, водил на дополнительные платные уроки, которые давала некая обедневшая русская графиня в Дорсете, копил денег на моё обучение. Я даже жила в частном пансионе, где меня и горстку других девчонок день и ночь мучили у станка, но потом началась война, и я, как и многие мои подруги, стала сестрой милосердия. Познакомилась с Уильямом, а там и превратилась в хозяйку «Авроры». Вот и вся моя история!
– Вы же сами говорили, что в вас жил огонёк. – Михаэль подхватывал её полусерьёзный тон, который казался ему теперь весьма естественным, когда он уже так привык к нему. – Пока жили в пансионе,