Царь Димитрий. Загадки и тайны Смутного времени. Дмитрий Абрамов

я поручил свою душу Богу, думая, что час мой пробил. Кто-то застучал в мои ворота в полночь. Вооружившись пистолетами и другим оружием… я и мои 15 слуг подошли к воротам… „Добрый друг мой, благородный Джером, мне нужно говорить с тобой“. Я увидел Афанасия Нагого… „Царевич Дмитрий мёртв, дьяки зарезали его около 6 часов, один из слуг признался на пытке, что его послал Борис, царица отравлена и при смерти, у неё вылезают волосы, ногти, слезает кожа. Именем Христа заклинаю тебя; помоги мне, дай какое-нибудь средство. Увы! У меня нет ничего действенного“. Я не отважился открыть ворота, вбежал в дом, схватил банку с чистым прованским маслом и коробочку венецианского порошка… Я отдал всё через забор и он ускакал прочь».

      Ко всему прочему Горсей передал Афанасию Нагому ещё и полновесный мешочек с золотыми и серебряными монетами. Правда, по определённым причинам, связанным с этикетом и секретами дипломатического характера Горсей о том не упомянул. Это было последнее официальное свидетельство об Афанасии Нагом – старшем дяде царевича Димитрия по материнской линии. Афанасий навсегда исчез с политической арены Московского государства. Однако существует очень большая вероятность того, что он бежал на север и, благодаря преклонному возрасту своему, принял монашеский постриг в одном из монастырей Беломорья.

* * *

      Cобытия прошлых лет

      В 1586 году от Рождества Христова умер давний враг России Польско-Литовский король Стефан Баторий. В польско-литовском сейме[1] воцарилась смута, так как католическое духовенство, шляхта и магнаты не смогли сразу договориться о достойном претенденте на трон. В Речи Посполитой началось междукоролевье. В 1587 году в сейме сторонниками сильной русско-литовской партии был поднят вопрос о государственной унии Речи Посполитой с Россией. Малолетний царевич Димитрий Иоаннович был выдвинут претендентом на польско-литовский престол[2]. Но древний род князей Шуйских, даже более знатный, чем род московских князей из династии князя Даниила Московского, также предложил своего кандидата в короли Речи Посполитой. Уверенно и смело повели себя князья Шуйские тогда на Москве. Не в первый раз Шуйские возглавили княжеско-боярскую оппозицию верховной власти в России. Но хорошо помнили бояре и княжата кровавые годы царской опричнины и страшно боялись её повторения.

      «Привела ли опричнина к серьёзным изменениям в социально-политической жизни Московского государства? Нет. Система чрезвычайных мер, вызванных противоборством царя и высших родов титулованной аристократии, разожжённая нуждами войны, она проводилась в жизнь непродуманно, драконовскими способами. Большой кровью приправленная, на ходу перекраиваемая, опричная реформа была попыткой переделать многое; отступив от первоначальных своих замыслов сначала в 1570-м, затем в 1571-м, а окончательно в 1572 году, Иван Васильевич кое-что сохранил за собой; это „кое-что“ продержалось до середины 1580-х. И даже укрепление единодержавия и самовластия царского, достигнутое в результате опричнины,