Вдова-царица побеги вниз. Тамо и обретша сына, в крови лежаща. Сына единственна и уже мертва суща. От горя обезумевши, кинула ся она избивати мамку-Василису. Де не уберегла царского сына, де казнить велит Василису. Баяли, де била ея поленом по главе, приговариваша: «Казню тя и сына твово Осипа, что зарезал, сына мово Димитрия!» Избив мамку, в сердцах повеле звонити в колоколы, да сзывать народ. Набатом тем и подня ся весь град Углич!
– А что ж братья-то царицыны Нагие? – вопрошая взглядом разрешения спросить наместника, проронил отец-келарь.
Отец Киприан, с тихой молитвой на устах, накладывая крестное знамение, одобрительно кивнул седой головой, покрытой лёгкой камилавкой.
– Как началси тот сполох, братья вдовы-царицы Андрей, да Григорий вниз сошли. А третий-то брат царицын Михаил Нагой «прискочил на государев двор пьян на коне». Зело пиян, – сказывал инок. – Притече тысячи народу на государев двор да все с дрекольем, да с кистени, да с цепы, да с секиры. А след прибеги верхи дьяк углицкий Михаил Битяговский. А народ-то оружьем потрясаша, вопие во всё горло: «Избием Волоховых! В распыл их!»
– И што же дьяк – государев чиновный человек, да не призвал к порядку?! – с долей негодования изрёк наместник.
Инок послушно склонил голову и отвечал, что дьяк не зная, что створилося, по первой взбежал в верхние покои царских палат. Ибо подумал, что взмястилась углицкая чернь, и угрожает побить Нагих и взять царицу и царевича в залог. А «чаял того, что царевич вверху». Не нашед царевича и матери ево, бросился в кремлёвский Спасов храм. Да пробег мимо толпы и покойного отрока, не узнав о смерти ево. Да взбеги он на колокольню. Там стал ломится в звонницу и требовал, чтоб «престали звонити в колоколы». Но звонарь «ся запер и в колокольню его не пустил».
– А што ж люд углицкий, не унялся таки? – вновь спросил отец-келарь.
Христофор отвечал, что как толико дьяк Битяговский явился пред народом и узнал, что за беда приключилася, то поначалу прикрикнул на толпу, а затем принялся уговаривать Михайлу Нагого, «чтобы он Михайла, унел шум и дурна которого не зделал».
Из рассказа Христофора следовало, что появление Битяговского в тот час спасло Волоховых. Как потом показали служители Дьячей избы, Никита Качалов вступился за Осипа Волохова, «учал говорить, чтоб его шурина не убили». Тот вступился за шурина, когда на государевом дворе ещё распоряжался Битяговский. Но негодующий народ в страстях, а возможно и при подговорах Нагих убил Качалова. По привычке молодой Качалов уповал на помощь авторитетного и сильного дьяка, что приходился ему дядей. Осип же Волохов воспользовался минутой, когда разъярённая толпа убивала Никиту. Он сбежал, как иуда, оставил заступника своего и укрылся на подворье Битяговских.
– Дозволь,