– Нет, я решил взять Кабермана.
– Ну, Артём, он же вообще слабый, его даже в училище не возьмут с такой игрой.
– А я возьму.
– Ха-ха! – засмеялась Марья Николаевна. – Это вообще какой-то анекдот: ты же всегда брал себе самых сильных и талантливых учеников, а теперь такой поворот!
– Да, – протянул он, листая блокнот, – только куда они деваются: эти сильные и талантливые?
– Ой, снова ты взъелся на Вику Горбач! – развела она руками. – Ну, не поехала она учиться в Германию и что? Вышла замуж за обеспеченного и перспективного, тем более по любви, и правильно сделала. Талантливая, красивая, что ей в девках сидеть с твоим роялем?
– Вот так всё это потом и заканчивается! – кинул он блокнот на стол. – Спрашивается, какой в этом смысл? Учишь их, воспитываешь, а зачем?! Они же все равно после окончания консерватории ничего делать дальше не будут. Вместо того, чтобы концертировать и ездить на мастер-классы, добиваясь дальнейших высот, они просто женятся и превращаются в рядовых преподавателей школ или училищ.
– Так, а ты что хочешь?
– Хочу найти такого ученика, который заявит о моей школе на весь мир! – ответил он, закурив сигарету. – И таких людей, я думаю, нужно искать не среди талантливых, а среди тех, кто полностью одержим музыкой.
– И Каберман реализует эту мечту?
– Может быть.
– Ты что, действительно думаешь, что он будет играть как Горбач?
– Ну, так как ей теперь придётся заниматься рецептами котлет для своего мужа, то думаю, к концу пятого курса Каберман будет играть даже лучше неё.
– У тебя горячка! – расхохоталась она. – Не будет он так играть. Наука природу не одолеет – это факт. Я проработала здесь тридцать семь лет и делала уже такие эксперименты, веря в то, что из неодарённого ученика может получиться блестящий музыкант. Чушь это всё!
– Спорим?! – закусил он в зубах сигарету, протянув ей руку.
– На что?
– На две бутылки армянского коньяка!
– Давай! – ухватилась она за его руку. – Витя, будешь перебивать!
– Ух ты, армянский? – ожил Виктор Николаевич Протопопов. – Стоп, а мне что-то причитается из вашего спора?
– Одна бутылка – твоя, независимо от стороны победителя, – промолвила Качур.
– Годится, только две, – поменял условия Протопопов.
– Витя, имей совесть, это армянский! – с округлившимися глазами напомнила Качур.
– Поэтому и две. Заодно и интерес усилим! – убеждал он.
– А что Вы так засомневались, Марья Николаевна? – спросил Шварцман. – Если я проиграю, я же покупаю.
– Я засомневалась?! – выпустила она воздух, надув щёки. – Две так две!
– Значит, в сумме получается четыре бутылки? – напомнил Шварцман.
– Четыре бутылки.
– Спорим,