– Обзывали? – удивилась Татьяна. – Что плохого в гигиене?
– По тогдашним представлениям мылся он чересчур часто – аж раз в месяц.
– Раз в месяц? – воскликнула Нина, брезгливо поморщив носик. – Представляю, как от него воняло.
– А как воняло от тех, кто обзывался? – тут же встрял Евгений. – Они мылись еще реже.
– Вы шутите? – спросила Нина и, вот оно счастье, улыбнулась!
– Нет, аристократы в те времена мылись редко, очень редко, некоторые всего один раз в жизни, при крещении. И, чтобы заглушить запах пота, каждый день выливали на себя флакон духов.
– Думаю, не сильно помогало, – заметила Таня.
– Ну а волосы? – к радости Жени, Нина впервые задала ему вопрос. – Их тоже не мыли?
– А зачем? Мужчины носили парики.
– А дамы? Они носили прически. Ну, судя по портретам.
– Чтобы грязные волосы выглядели привлекательней, дамы присыпали их мукой.
– Мукой? – прыснула Нина.
Женя просиял:
– Из-за нее в волосах заводились мыши.
– Вы разыгрываете меня, Евгений?
Боже! По имени назвала!
– Что вы, Нина, не посмел бы. Скажу боле. Чтобы спасти прическу от грызунов, куаферы вплетали туда мышеловки.
Сашенька и сама не знала, правду говорит сын или самозабвенно придумывает на ходу.
Увы, увы, детали минувших эпох известны теперь лишь кропотливым исследователям. А ведь со времен Меншикова каких-то полтора столетия прошло. Неужели Сашенькины потомки будут удивляться керосиновой лампе и корсету, а значения обычных ныне слов: штрипки[56], серник[57], поставец[58] выяснять по словарям и мемуарам?
У Нины округлились глаза:
– А как же они спали с мышеловками на голове?
– Бедняжкам приходилось почивать сидя.
– Хорошо, что я родилась в просвещенном девятнадцатом веке, – воскликнула Нина.
– Даже не представляете, насколько хорошо. Иначе мы не встретились бы, – решился на намек и томный взгляд Женя.
Их высадили из шлюпки на берегу Финского залива.
– Мама, мама! Ты… Вы…
Володя еще иногда «тыкал» родителям, но постепенно переходил на «вы»:
– Вы сказали, Меншикова отправили в ссылку! Он что, грабителем был?
Если глава семьи – юрист, дети узнают об убийцах, ворах и прочих мазуриках чуть ли не с пеленок.
– Как тебе объяснить… После смерти Петра Первого престол заняла его жена, Екатерина Первая, до замужества Скавронская. Однако правил от ее имени Меншиков.
– Потому что был ее любовником, – ляпнула Нина.
Женя выпучил глаза, гувернантка покраснела, Сашенька сжала кулачки. Готова была за волосы оттаскать, нет, отлупить по заднице глупую отроковицу! Будь проклята чертова раскованность