Половину завода снесли. Я и не заметил. И продавец «Магнолии», по-видимому, тоже. Как буханку хлеба разломали. Неровно. Осталась меньшая часть. На последнем этаже компьютерный стол завис в падении. Подошёл ближе. Что-то в этом есть. Смотреть на то, чего скоро не будет. И сожаления нет. Пусть сносят. И надежды нет, что съедешь из съёмной в новостройку. Пусть строят. Через два года на этом самом месте будет 30 этажей. Сталинку, где снимаю, вряд ли снесут. А если снесут, то не скоро. Пищит кто-то рядом. Ха. Утёнок. Крошечный. Застрял под арматурой. На моё «вот это да» – пропищал. Пи-пи-пи-пи. Взял его на руки. Лёгкий такой. Коричнево-серый. На вид как горсть грязного тополиного пуха. Не бойся. Это и есть вострохвостёнок? Кинули тебя твои, да? Это ведь твои были? Пищи, пищи, не держи негатив в себе. Я тебя понимаю. Обматери мамку, братьев, сестёр, весь мир. А вот этого делать не надо было. Ну и вонючка ты.
Пусть мама услышит, пусть мама придёт, пусть мама меня непременно найдёт. Она о тебе сразу забыла, как ты вылупился из яйца, Андерсен. Как тебе твоё имя? Кто знает, может быть, ты никакая и не утка, а лебедь. А лебеди вроде в одиночку не могут. Пара нужна. Тебе пока о паре думать рано. Да, Андерсен? Пищишь. Не рано? Я тебя домой взять не смогу, прости. У меня кошка. Она вообще-то не моя, а Ленина. Но пока живёт у меня. Скоро съедет к хозяйке. Так что я тоже без пары. И нормально, знаешь, спокойно. Чудно, конечно, я даже не знаю, какого ты пола. Наверное, мужик. Раз пищишь постоянно. Если бы ты был уткой, затих бы у меня на ладони, а ты не унимаешься. Я не враг тебе, Андерсен, и не конкурент. Иди, не бойся. Это пруд. А это утка с утятами. Вот только они чуть больше тебя. И у них своя мама. Но вдруг? Пропищи утятам: «Пацаны, возьмите меня в игру?» А почему я решил, что там одни пацаны. Пищи лучше так: «Ребята, я такой же, как и вы, только чуть меньше. Давайте играть вместе!» Над прудом кружит чайка. Орёт, хочет есть. Утка громко крякнула утятам и тут же булькнулась в воду, один хвост торчит. Утята последовали её примеру. Чайка сразу увидела Андерсена. Сначала услышала. Секунда – и чайка в пике летит вниз, курс прямо в траву, туда, где Андерсен. Не успела. Кричи не кричи. Шиш тебе. Маленький ты мой, возьму тебя домой. А не то для чайки станешь ты едой.
Кошку закрыл на кухне. Положил корм. Не ест. Пребывает в протесте. Мяукает, скребёт дверь. Она и так ко мне не очень, а тут и вовсе. Посадил Андерсена в коробку из-под Лениных вещей. Другой не было. На улице нарвал сухой травы, положил на дно коробки. Отварил пшено. Поставил тарелку с кашей Андерсену. Загуглил и понял, что пшено утятам нельзя. За это время Андерсен успел его попробовать. Не на вкус, на ощупь. Извалялся в нём. Стал похож на пушистую шишку. Умыл его влажными салфетками. Всё это делал под дикие кошачьи вопли. Если бы Лена узнала, как я поступил с её кошкой, она бы от меня ушла. Снова. И кошку бы забрала. Сразу. В Инстаграме (соцсеть запрещена на территории РФ) нашёл аккаунт «Спасаем животных. 24/7», написал в директ. Так вот и так. Выслал видео. Снял Андерсена после помывки. Милее ничего в жизни не видел и вряд ли увижу. Ответили:
– Какой хорошенький? Как назвали?
– Андерсен!
– Как мило!
– Сможете забрать?
– Конечно!