– Плохая примета, Артурио, – уезжать с Хэллоуина с пустым ведром.
Авижич трескуче рассмеялся и подвинул к Святу деньги за своё пиво.
Больше в этой компании так давно никто не делал.
– Артурио не до вёдер, – услышал Святослав свой ехидный голос. – Артурио весь вечер культурно обогащался: читал брошюрки про Джека О’Лантерна.
– Пялился на сиськи блондинки, которая их раздавала? – язвительно уточнил Петренко.
– Ну где были буковки, там и читал.
– Идите нахрен, – подвёл итог рассуждениям Артур. – Кто бы, вашу мать, говорил.
Шумно вскрыв яркий пакет с арахисом, Авижич высыпал орехи в миску в центре стола.
Миска тут же заполнилась активными пальцами.
– У самих тыквы в штанах двоились, – нараспев протянул Артур. – Не могли выбрать между тыквой, с которой припёрлись, и тыквой поаппетитнее.
– Олежка на День Святых грешницу привёл? – поинтересовался Авижич, отряхивая с пальцев арахисовую соль.
– Выглядела зрелой тыква, – отозвался Олег. – А оказалась… как это? – постучал он по лбу длинным пальцем. – Бессортовой, вот.
Безвкусной.
Елисеенко ощутил, как губы растягиваются в ухмылке. Невозможно было не смеяться, когда избирательный книголюб начинал рассуждать о субъектах противоположного пола.
И главное, всегда метафорично и в самую точку.
Слово «метафора» вскинуло ненужные ассоциации, и он поспешно закрутил светло-золотой фонтан. Хмель проник в мозг, и напряжённые нейроны наконец расслабились.
Незачем снова тыкать в них раскалённым железом.
– А к концу вечера на мне висело уже два бессортовых образца. Один мой, второй елисеевский – вероломно покинутый своим овощеводом, – монотонно продолжал Олег, активно прихлёбывая пиво. – Я был почти грядка.
– Для друга ничего не жалко, – протянул Свят, скрупулёзно вытирая стол салфеткой.
– Я сапиофил, пардон, – припечатал книголюб. – А Мариша у нас – ветеран ментальных шаблонов. Третий сорт не брак, но…
– Щелевой полупроводник, – заключил Никита, лениво откинувшись на спинку дивана.
Над столом грянул дружный хохот.
А говорят, технари не знают метафор.
– …спин-орбитально отщеплённой дырки, – продолжал собирать овации физик. – А с кем царевич ускакал?
– Один, – буркнул Елисеенко; щёки ныли от смеха. – Задолбался.
Варламов криво ухмыльнулся и придвинулся ближе к нему. Свят мысленно закатил глаза.
Ну всё, поехали, надевай шлем.
– Царевич, Никит, бросил свою отщеплённую дырку, а заодно и услужливую свиту на произвол судьбы, – пророкотал Артур, хлопнув Елисеенко по спине. – Всё могут короли.
– Всё могут короли, всё могут короли, – подхватил успевший обогреться пивом Авижич. – И судьбы всей земли вершат они порой…
Было самое время натягивать беспечную маску, но что-то внутри тревожно ныло.
Прости,