Просто заставил её закатить глаза. Просто вырвал из неё плавящий кровь стон.
– Она тоже, – прошептал Судья, промокнув платком лоб.
Она тоже? Тоже кинестетический маньяк? Она тоже умеет нырять глубоководно?
Сколько же ощущений я могу с тобой разделить. Хочу с тобой разделить.
Жар в низу живота нарастал. Зажмурившись, он стиснул коленями плед и замер.
Нет. Не стоит позволять руке ползти вниз по животу.
Нет, только не на неё.
Подождать. Лучше подождать.
Чего подождать? Этих тонких пальчиков на нём?
Мысль ввинтилась в горящую голову и застучала в ней, как набат.
Представь, как это может быть, если дождаться.
Выдохнув, он подскочил на тахте, скатился на пол и начал яростно отжиматься.
Эта внезапная… раз! несмелая… два! безжалостно атакующая близость… три!
Терпи!
Она терзала сенсорику… четыре! и ужасала… пять!
Ужасала ни с чем не сравнимой силой.
Шесть! Семь! Восемь! Девять! Десять!
Она выпотрошила его наизнанку одним запястьем; одним запястьем.
Одиннадцать! Двенадцать! Тринадцать!
Продлись это ещё пару секунд – и ты бы прибился к полу этими стонами.
Продлись это ещё пару секунд – и ты бы не остановился.
Четырнадцать! Пятнадцать!
…Смотри на меня.
Плечи загудели, и он с рычанием перекатился на живот, начав качать пресс.
Сколько же было уже этих полумёртвых искусственных близостей…
Насколько же мало было в них близости истинной.
– Знаешь что? – тихо сказал Адвокат, стыдливо отводя глаза. – До этого вечера ты и не снимал с себя мыльный пузырь, касаясь кого-то. Просто полностью покрывался им, как гигантским презервативом. Все чувства и ощущения – всё через непроницаемую пелену.
А сегодня доверчивая ладошка лопнула этот хвалёный заслон одним движением.
И не задумавшись о своей беззащитности, он нырнул в это доверие… сиганул в водоворот из сна… ослеп от желания чувствовать губами её пульс.
Что может быть ближе?
Я целовал стук твоего сердца.
Рывком встав с пола, он сел на край тахты и рассеянно уставился на кованый фонарь за окном. Сердце глухо колотилось, а мышцы ныли.
…Убежала. Убежала как маленький, нелепый, испуганный зверёк.
Как убегали по лесу в пышных платьях в девятнадцатом веке.
– Нет, ты не мог побежать за ней, преследуя её как зверя, – тихо проговорил Судья. – Ты нырнул в доверие, но не вызвал ответного. Она выбрала мыльный пузырь, спасаясь, и это было важно для неё. Это было, в конце концов, действенно, иначе…
– Иначе… – манерно поигрывая галстуком, пропел Прокурор.
«Спасаясь»? Спасаясь от чего?
У тебя тоже? Тоже потемнело в глазах от безумного желания… касаться?
Касаться, Вера. Коснуться всем телом.