Музыкант оставил тайэ заниматься своими делами и поспешил прочь, но на ходу всё же постукивал скачущий в ящике барабан. Впереди показался серый свет – снаружи светало, но небо до сих пор закрывали тучи. Сардан швырнул факел куда-то за спину, вынул наконец понг-донг и стал бить по нему без передышки. Туннель закончился непредвиденно скоро, Сардан сходу запутался в залепивших вход кустах и покатил неудержимым шарабаном по заваленному буреломом склону, заскользил с мусорными потоками, закувыркался в грязище. Он вскочил на ноги, снова упал, завертелся и вскочил опять, чуть не врезался в дерево, грохнулся на колени, опять было вскочил, но перецепился через колючки и покатился со склона как бревно. Кувыркаясь, он стукнулся обо что-то бедром и много унизительных ударов спустя вывалился на узенький берег бушующей Аривади, – и хорошо еще, что не бултыхнулся в воду. Позади завывал сотней глоток хрюкающий лес. Среди листвы мельтешили волосатые тела, оскаленные пасти с безобразными клыками.
Приподнявшись кое-как, Сардан разглядел качающуюся на сердитых волнах шхуну. Она стояла у раздолбанного причала на самом берегу, в окнах на корме светились огни. Дождь то моросил, то рушился водопадами. Сардан перепрыгнул завалившуюся пальму и побежал по ломанным доскам причала. А позади из леса вываливались орды остервенелых тайэ, визжали, орали, плевались. Сардан поборол в себе желание обернуться, едва не упал в воду от проломившихся досок и сиганул на шхуну. Чудом уцепившись за выступы в бортах, он быстро взобрался наверх и перевалился через фальшборт. Позади орало и рычало – но ему теперь было всё равно…
Ненадолго, впрочем.
Сардан открыл глаза, встал и попятился вдоль палубы, окруженный толпой ходячих скелетов! Пустые глазницы вытаращились на музыканта!
Впереди всех бежала Кюимеи. Джэйгэ еле поспевал следом, весь скрюченный от боли в ладонях, а последней хромала ушибленной ногой Ашаяти. Они спустились вместе с мутным дождевым потоком по узкой улочке, обежали горы перебитых бочек и помчались по заросшей серыми деревьями площади. Над головой метались птицы, норовили клюнуть или в макушку, или в глаз, а лучшего всего – в шею. Птицы так стремительно ныряли с высоты на беглецов, что каждый раз мазали и комично плюхались в пенистый водный поток, путались там в гниющей траве и кустах. Кюимеи на мгновение задержалась перед каменными завалами, но быстро пришла в себя, перескочила по разбитой колонне и поспешила дальше. Костлявая птица показалась у крыш и устремилась к шаманке, а скорее к тангыыру в ее руках. Кюимеи заметила тень и вовремя отшатнулась, а Ашаяти метко швырнула в птицу кинжал. Тот, конечно, не мог разрубить костей, но застрял где-то в крыльях, и сбитая с толку птица с воплями влетела в окно дома через улицу, расколошматила раму и загремела внутри.
Очухавшийся после неудачного