– Я думал, за солью к соседям только в фильмах ходят? А ты ещё и к следователю нагрянул.
– Так я ж, этого, по-соседски. С душенькой голой… из уважения…
– А магазин уважить не хочешь?
– Дми-и-итрич! Тут болей традиция. А к кому мне ещё… эти, на площадке, знаешь сам, а эт-курица снизу…
– Знаю, Егорыч. Да шучу я, шучу. Будет тебе соль.
– Вот спасибо, вот это по-соседски. Моя, понимаешь, пельмяшей варить собралась… – Егорыч пригляделся, принюхался. – А сам-то отмечаешь что?
Максим не стал врать:
– Да вот, праздную. Разрыв.
– Вот те на! Сыр Адыгейский! С работы что ли, этого, турнули? – Егорыч ахнул и глянул как-то сочувственно. Максима проняло.
– Типун тебе на язык. Анька ушла.
– А-а… ну, бабы дело наживное. А вот дело любимое… – Егорыч не договорил. Поднял руки ладонями вверх, на уровень груди, будто держал два шара для боулинга. Посмотрел на одну ладонь, потом на вторую, и ничего не добавил. Невидимые шары для боулинга заметно тряслись.
Максим понял и без слов: знал, каким мастером был Егорыч раньше, и руки эти – золотые были, тандем волшебников. Если кому дёшево обувь подлатать, технику домашнюю заставить фурычить, мебель поправить – все к нему шли. По ремонту после узбеков обращались.
– А прав ты, Егорыч. Что эти бабы!.. – Максим поперхнулся, кашлянул в кулак, потряс головой. – Заходи, заходи. Будет тебе и соль, и стакан будет.
– Не, Дмитрич… Моя ведь… пельмяши…
– Бабы, – напомнил следователь. – Да и какая она твоя? Не жена ведь.
К Егорычу порой наведывалась «зазноба» – накормить, обогреть, вместе выпить, не без этого.
– Не жена, но…
– Скотч пьёшь?
Егорыч нахмурился.
– Ленту, эту, липкую?
– Ленту?.. А! Нет, не ленту и не липкую. Обижаешь, сосед. Это пойло шотландское.
– Адыгейский сыр! Которые, этого, в юбках гуляют?
– Они самые. В килтах. Ну, что вылупился? Юбка у них так зовётся.
– По бабьи как-то…
– Килт? – Максим пожал плечами. – Нормально вроде звучит.
– Да я не про то… в юбке ходить, и вообще…
– Сам ты, Егорыч, по-бабьи. Они чего носить-то начали? В путешествиях и боях свободней, подвижности больше. Сначала, как плед, на колени набрасывали, а потом и вовсе повязали.
– О как.
– О так.
– Причиндалы им мешали, – пробормотал Егорыч, яростно расчёсывая бедро. – Проветривали их.
– Да хорош в дверях трепаться, залетай давай.
Егорыч нерешительно ступил в квартиру, осмотрелся, словно ожидал увидеть весь Следственный комитет и парочку участковых, затаившихся в прохладе углов.
– На кухне устроимся, – Максим повёл соседа на кухню, остановился. – А иди-ка сам выбери, чем травиться.
– Так скотч…
– Хочешь скотч, хочешь конину… что я зря бар собирал? Для кого? Гостей почти не бывает, с друзьями редко, а Анька только