– Это был я, Дуче, – ответил Тир. – Это я более десяти лет назад предал Башню и не закрыл портал, и из-за меня был выжжен цветущий Торгент, демонами или Заступниками – это неважно. – Эти воспоминания так и терзали Тира, сомнения демоны или сам Орден уничтожил жителей Торгента, но он был уверен: закрой он тогда портал – Торгент бы стоял до сих пор. И прошедшей ночью Тир действительно готов был сдаться в руки врагов, к этому его толкало чувство вины.
– В тот день я должен был умереть, мы знали, что Хранители часто гибнут при их закрытии, но ты всегда думаешь, что в этот раз будет по-другому, что вы с друзьями справитесь и без падших свершите возложенное на вас, но все было по-другому, Дуче. Как я узнал, мы обязательно должны были умереть, мы должны были стать жертвой, чтобы портал закрылся, – Тиру тяжело давались эти слова, снова он переживал эти события прошедших дней. – Мои друзья умерли, не знаю, хотели они этого или нет, нас не спросили, и мы не были готовы, но мне случайно был дан выбор, и я выбрал жизнь. Я бежал, убежденный тогда, что поступаю правильно. Портал остался открыт, и лишь потом я узнал, что случилось в Торгенте.
После длительного молчания Дуче сказал:
– Никто не имеет права, кроме тебя, решать, менять ли тебе свою жизнь на чью-то и за, что тебе умирать, только ты можешь это решить. Властители этого мира привыкли распоряжаться чужими судьбами, они связали нас громкими словами долга и чести, обязанностей перед народом и государством. Но сами они зачастую не знают ни чести, ни долга и готовы лишь жертвовать другими, но только не собой, ради лишней горстки монет или власти. Им нравится дергать за ниточки, возносить и низвергать, менять добро и зло местами. Они забыли, что смерть воздаст всем по заслугам со временем и каждый ответит по деяниям своим. Я без сомнения ринусь в бой в защиту нашего царства, но если Совет скажет мне «Прыгай со скалы – и это спасет сотни гномов» или скажет «Завтра мы атакуем земли Ордена», то нет, тут я отступлюсь. Теперь никто не может требовать от меня мою жизнь или моих родичей, только Атул, и я говорю не о его жрецах, а только о нашем древнем боге. Долг только перед родичем, честь только перед богом. Так я считаю. Ты сделал свой выбор, и никто не вправе судить тебя. Не ты привел демонов и уж тем более не обязан был стать овцой на заклание. А коли Горы приняли тебя, то и мне не в чем тебя упрекнуть.
– Может, ты и прав, – ответил Тир, слова Дуче нашли в нем ответ, впервые в этом гноме он увидел не балагура и выпивоху, а философа, мысли которого полностью нарушали уклад гномов. – Если бы я знал