Она поднимает ладонь у меня перед лицом.
– Хватит, Джесс. Или кто бы ты ни была. – Она проводит передо мной рукой, будто я какой-то мираж. – Потому что я не помню, чтобы заводила дружбу с человеком, который предпочитает продинамить лучшую подругу ради «свидания мечты» с «Маргаритами» от брата Джоша.
Неприязнь исходит от нее волнами.
– Как я могу тебя продинамить, если мы даже не договаривались о встрече? – возражаю я, но Кэти уже идет к амфитеатру, откуда доносятся обрывки разговора световиков. – Кэти! – умоляю я.
Маргаритки в целлофане валяются у меня под ногами.
Будто по чьей-то команде, мальчик, до этого взбиравшийся по лесенке, пробегает мимо меня и высовывает язык. Вдруг он громко ахает, я оборачиваюсь взглянуть почему. Кэти показывает мне средний палец.
8
19 августа, 2007
– Начнем с первого, что я прочел.
В этот раз никакой пустой болтовни. Мы снова в «Брюбейкерс»; после того как я клянусь, что не знаю, кто такие Амит и Рассел, и что это не розыгрыш, Эван приступает к делу. Он кладет красно-синий дневник на стол между нами. Сам усаживается на край стула и начинает тихо говорить, поэтому мне приходится наклониться, чтобы расслышать. Он пахнет мылом от «Айвори».
– Как мы и подозревали, это дневники. – Эван разворачивает дневник так, чтобы я могла прочитать, и открывает первую страницу. – Этот – 1913 года, – указывает он на цифры вверху страницы. – Они подписаны в основном просто буквой «А». – Его палец опускается в низ страницы и тычет в одну из немногих букв, которые я узнаю.
– Да, – раздраженно отвечаю я. – Это я поняла. Но что в них написано?
Если он и улавливает мое раздражение, виду не подает.
– Ничего особенного – то, что обычно записывают в дневник. Похоже, его вела девочка, и довольно привилегированная.
– Почему ты так думаешь?
– Она пишет о нянечках и преподавателях, службах в частной церкви, ссорах с сестрами, неудобстве нарядных платьев… в общем, о проблемах сладкой жизни. Ну, ты понимаешь.
Я понимаю? Это какой-то намек? Если да – я его игнорирую. Указываю на поблекшие чернила:
– Что тут написано?
Он прищуривается, разглядывая перевернутый текст.
– Как она подшутила над учителем.
Я переворачиваю страницу.
– А здесь?
– Как ее ругали за то, что залезла на дерево. Она, похоже, любила похулиганить. Здесь написано, что сестры и нянечка называли ее «швыбзик». Это что-то вроде «шалуньи». Словечко пришлось поискать.
Я улыбаюсь.
– «Швыбзик», – повторяю я, стараясь скопировать его произношение.
Он морщится:
– Почти.
– Можешь мне почитать?
Эван переворачивает книгу. Он склоняется над страницей, его лицо немного светится, как жемчужина.
10.6.13
Папа на меня злится, и все из-за Ольги! Последние недели все время шел дождь, а сегодня – наконец-то! – выглянуло солнце. После уроков мы с Марией пошли гулять в парк. Нашли чудесный