– Что-то тебе наговорили про меня несуразное… – пробормотал Миша.
– Ну, да. Несуразное. Но очень реалистичное.
– Это все неправда…
– Миша, это могло бы быть неправдой, если бы мне об этом насплетничал кто-то один. Знаешь, сколько людей мне про тебя рассказывало?
Миша был крайне смущён.
Мы подъехали к моему дому. Машина встала в нескольких шагах от подъезда.
– Спасибо за чудесный вечер, – сказала я, посмотрев на Мишу, – было интересно.
– Подожди, я тебя провожу.
«Так, значит, придется целоваться» – подумала я, пока он обходил машину, чтобы подать мне руку. Целоваться не хотелось.
Миша помог мне выйти из машины, несколько секунд до подъезда мы шли молча. Встали под светом фонаря. Миша спрятал руки за спину.
– Пока? – спросила я.
– До свидания, Катенька, – ответил Миша, держа руки за спиной.
«Чтобы не обнять меня ненароком, – подумала я, открывая тяжелую дверь подъезда, – как я, однако, его напугала своим осуждением внебрачных связей…»
Целоваться не пришлось.
Когда я зашла в свою квартиру, на душе было тепло и беззаботно.
Разговоры по телефону
– Меня вот знаешь, Яна, что удивляет: как они не боятся? Почему мужчины считают, что женщина, с которой они изменяют, автоматически становится их союзницей? Что этой женщине мешает из бабской солидарности или из желания попортить сопернице кровь позвонить жене и сказать: здравствуйте…?
– Они, мне кажется, нутром своим чуют и выбирают тех, кто на такое не способен. Таких как мы с тобой, например… Ты же не станешь с этим связываться?
– Не знаю. Я за себя поручиться не могу. Смотря, до какой степени взвинченности меня доведут…
– Не станешь. Я тебе стопроцентно говорю: не станешь.
– Я не стану этого делать не потому, что я – союзница. А потому что женщина, которой изменяет муж со мной, ни в чём передо мной не виновата. А удар, если я ей сообщу о своем существовании, придется прямо по ней. Я не могу наносить удар по невинному и беззащитному передо мной человеку.
– А мужчины – могут. Потому что не все женщины рассуждают, как мы с тобой. Многие набирают номер и говорят: здравствуйте.
– Ты мне скажи, Яна, вот, предположим, Миша. Если все вокруг знают о его изменах, если я – человек, который его не видел шесть лет – знаю, о том, как он веселится в ресторане с одной, и как вторая рыдает на чужих плечах, когда он ее бросил, если об этом знают все, то неужели не знает жена? Ведь это же бред!
– Значит, жена предпочитает не знать.
– И он, не заботясь о конфиденциальности своих похождений, выставляет свою жену в чужих глазах абсолютной дурой. Потому что к женщине, от которой муж прилюдно гуляет на 360 градусов, ничего, кроме унижающей ее жалости люди