Если пропустить и эту стадию, то следующим состоянием будет «приехала жена». Я понимаю, семья – это всё. Почему, кстати, я так полноценно и добровольно приняла это за аксиому? Почему я – это чуть-чуть, а семья – всё? Ладно, семья – всё. Но почему я – чуть-чуть? Почему я НА ЭТО соглашаюсь?
Я – совсем не чуть-чуть. Я – в своей системе координат – центральная точка, и не надо отправлять ее куда-то, в сторону заполярного круга, даже временно.
Хорошо, к тебе приехала жена. Так скажи мне об этом, чтобы я на стенку от своих догадок не лезла. Как скажи? Я не знаю, как скажи! «Катя, ко мне приехала жена, поэтому у тебя есть свободных пять дней» – меня не устроит. Я не знаю. Видимо, меня вообще не устраивает то, что к мужчине, которого я люблю, приезжает жена. Видимо, меня вообще не устраивает, что у мужчины, которого я люблю, – есть жена.
Надо выбираться из этого, надо, надо… Ты не пиши мне вообще больше, ладно? Всё, всё, всё. Всё, вообще не пиши. Не надо. Я как-нибудь без тебя. Я смогу. Потому что нельзя больше так. Нельзя так со мной.
И вот после этого я знаю, что будет. Три чёрных дня. Когда не хочется ничего: ни есть, ни пить, ни спать. И очень страшно оставаться одной, потому что сразу накатывает такая безысходность, что выть хочется. И воешь. Небольшими дозами выпуская из себя боль. Тихим протяжным звуком. И кот на это смотрит потрясённый.
Потом приходит период осмысления. А что собственно такого случилось? Чего ты сорвалась? Ну, приехала жена. Ну, уехала жена. А ты здесь одна сейчас, воешь от боли. А могла бы быть с ним. В его руках. Под его одеялом. Просто пока в моей жизни идёт тот период, что я – не могу без него. Надо дождаться периода, когда – смогу, и тогда уже уходить. Но как отмотать всё обратно? Как сделать так, чтобы не было произнесено слова «всё»? Я не знаю. Я не знаю. Я не знаю. И снова – в яму отчаяния. Все кончено. Больше ничего не будет. Он больше никогда мне не напишет. Как жить дальше?
И когда вдруг через неделю приходит смс: «Как ты, italian girl?», сердце бьет в груди чечётку, темнеет в глазах, и горят кончики пальцев.
И я минуты три просто сижу, замерев, пытаясь успокоиться.
И потом спокойными, не дрожащими руками набираю ответ: «Соскучилась по тебе».
Любимый
Если рассказать о моем любимом одним словом, это слово будет «трудный».
Миша
Мишу я знаю сто лет. Вернее, не сто, а тринадцать. Тринадцать лет назад, учась на четвёртом курсе факультета искусств, я пришла на практику в театр.
И сразу же влюбилась. Не в Мишу, в другого. Нервного, издёрганного, сутулого, с тревожными глазами. Влюбилась навзрыд, на разрыв аорты, с абсолютной уверенностью: это мой мужчина. Только он и больше никто. Мы расстались с ним тогда, тринадцать лет назад, после двух свиданий. Довольно удачных, кстати. Почему расстались, я не знаю